работают.
Ноздри защекотал едкий дым. Эмми про себя усмехнулась. И задрала нос — так вежливо в жизни её ещё не называли, даже в шутку.
А свеженазванный Жан-Клод Дювалье протянул ей руку, слегка поклонился.
— Вижу, вам пришлось пострадать, и, отчасти, по моей вине. Приношу извинения. Будте моей гостьей, пока…
Загудели голоса, наперебой, гулом встревоженных ос. «Босс»- кто-то невидимый крикнул над ухом Эмми. Волновался — голос звенел тревожным, надтреснутым басом. Дювалье прервал крики взмахом руки — коротким, не терпящим возражений. Шум смолк — вмиг, будто и не было. Дювалье улыбнулся еще раз и продолжил:
— Будте моей гостьей, мадам. Ваши беды пока закончились.
Так, что Эмми поверила. Не зная сама, почему. Взяла руку странного господина и пошла. Пандус летающей крепости на глазах приближался. Раненный туземный воин еще хрипел за спиной. Солдаты вскинули автоматы «на караул». Эмми скосилась на спутника — тот шёл рядом, ровно, не глядя по сторонам. Странно, он оказался Эмми чуть выше плеча, хотя недавно казался гигантом. Опять надел свои очки на глаза. Черные, в тон коже на полных губах и высоких по-туземному скулах. Ладонь его…
«Черт, это же не перчатка. Он же негр, — с опозданием сообразила она, — Как я сразу не заметила? Отсвечивало, да и было не до того. В любом случае, неважно. Мне бы до цивилизации добраться…»
Цивилизация ждала её прямо за дверью. Лестница вверх, перила, мягко сверкающей медью поручни. Гладкие стены, лиловый пластик и дерево, мерцающие огни тысячи ламп. Ветер в лицо — мягкий, безвкусный поток воздуха от кондиционера. После безумной жары — даже приятно. Под ногами мягкий ковёр — Эмми замялась слегка, боясь ступить на желто-красное ворсистое великолепие. Дювалье заметил её смущение и усмехнулся:
— Приходится путешествовать. Люблю делать это с комфортом.
У Эмми не нашлось слов в ответ. По краям лестницы — приятная глазу тьма. Мимо пробежали какие-то люди. Трое, в рабочей форме. Несли ящик. Один поклонился, почтительно. Дювалье отослал его взмахом руки — коротким. Прочь, мол, с глаз. Ветер с улицы ворвался внутрь, закружил, принёс запах пряной тари и чёрного, едкого дыма. Эмми закашлялась. Лесной дух надоел. Пандус за спиной поплыл вверх — беззвучно.
«И все-таки, — думала она, глядя, как стальная плита ползёт вверх, закрывая её от палящего солнца, — все-таки, что это только что было?»
— Что, вашу мать, тут только что было? — шипел Эрвин под нос оглядывая еще дымящееся поле недавнего побоища. Под вечер того же дня, солнце, светившее недавно Эмми в лицо успело сделать по небу круг и теперь медленно уходило к закату. Багровым шаром за горизонт, алым, сумеречным полотном, кутая тенями поле недавнего боя. Туман плыл от леса, мешался с дымом, скользил над землей, скрывая воронки. Странный, иззубренный столб посреди — Эрвин пригляделся и с трудом понял, что это всего лишь дерево. Срубленное и размолоченное в труху снарядами автоматических пушек. Влажная белая щепа — короной на фоне темного неба. Стервятник хлопнул крылом.
— Что, вашу мать, тут было, — прошипел Эрвин еще раз. Заскрипела турель. Стервятник скосился красным глазом на бтр, отвернулся и отлетел подальше. Не ответил, само собой. А больше отвечать было некому — летающий дом давно улетел, унес прочь господина Дювалье, Эмму и всех, кто пережил утренний бой.
— Не знаю. — Тихо ответила Миа из-за руля. Туземка не умела бледнеть, лишь закат пробежал по лицу — алой, искрящейся лентой. Эрвин прыгнул через борт. Осторожно прошел пару шагов, поворошил золу носком сапога, огляделся. ДаКоста за ним. И Миа.
— Эрвин, что там? — спросила Ирина, перегнувшись через борт. Негромко, вся бледная — еще не оправилась после отравления. Стервятник почуял голос — лениво ударил крыльями, взлетел в небеса. Эрвин пожал плечами. Хрустнуло стекло под сапогом. Раздавленные очки. Убитый охранник.
— Это плантация алого цвета. Была, — пояснила Миа, пока мужчины осматривали труп. Эрвин наклонился над телом. Осмотрел. Снял у мертвеца с пояса растрепанную семихвостую плеть, посмотрел, откинул в сторону — брезгливо, двумя пальцами.
— Туда и дорога. Только кто это их так?
— Эрвин, глянь, — окликнул его ДаКоста.
Еще одно тело… Туземец, лицо раскрашено — в две краски, красным и черным. Боевой раскрас, страшный на вид. Рядом оружие — короткоствольный флотский шотган.
— Похоже, это налетчик. Глянь, крест на лице.
И вправду, узор на лицах похож на крест. Восьмиконечный крест, только нижня перекладина загнута странно… и… Тут Эрвин нагнулся, подхватил с земли ствол. Лязгнул затвором, посмотрел, понюхал. Кинул назад, сплюнул и выгругался — глухо, страшно, смешав слова десяти языков. Миа невольно шатнулась назад.
— Что за дерьмо? — озабоченно спросил ДаКоста.
— Из него не стреляли, — выдохнув, пояснил Эрвин, — Все это театр. Мать его театр для генеральских глаз. Или еще чьих-нибудь, непонятно.
Взгляд опять упал на тело у ног. Черная краска стекала со лба и висков, оставляя на зеленой траве грязные разводы.
— И еще, — спросил Эрвин опять, немного подумав, — разве местные разрисовывают лица? Краской, я имею в виду. Пока я видел только татуировки.
