Глава 18 Река
По лесу они ехали медленно, две машины одна за другой. Угловатый, тяжело рычащий мотором бтр и сзади угловатый старенький грузовик на жесткой сцепке.
«Цугом, как раньше — кареты», — удивлялась Ирина, вспомнив учебник истории. Лес вокруг опять пошел густо, плотной стеной толстых стволов и упругих веток, неохотно расступавшихся под ножом волнореза. Опять закачались над головой алые цветы. По ногам протянуло влагой и сыростью, защекотали нос пряные, прохладные запахи дикого леса. Хрустел валежник под колесом. Влажный, чуть слышный звук, усиливающийся при каждом повороте руля. Проплывали над головами низкие, сплетенные ветки. Низко — Эрвин, чертыхнувшись, спустился вниз, когда одна такая гибкая тонкая плеть, свистнув, разогнулась и задела его по уху. Зеленые листья сплетались в сетку над головой — изумрудную, яркую сеть на голубом фоне бездонного неба. «Красиво» — отметила Ира, гдядя вверх и слушая птичий гам, там, наверху, в кронах. Над головой, в сплетении листы и сучьев — пятнистая, ярко-рыжая полоса. Хвост. Здоровенный дикий котяра потянулся на ветке, фыркнув Ирине в лицо алой, рассерженной пастью. Протяжно крикнула птица. Спокойно, так, что Ирина решила тревогу не поднимать. Тревожный, переливчатый грай летел не спереди и не сверху. Сзади, из-за кормы второго грузовика. Там, позади низкой кормы шевелилась, шелестела еле слышно трава. Невысоко, на уровне глаз мелькала иногда, качая листву, зеленая толстая лента. До ушей Ирины донесся чуть слышный, ласковый звон — это Эви, сидевшая на крыше грузовика, потянулась, поправила волосы. Меж веток мелькнула тупая, треугольная голова. Змея скрылась из глаз. Комманданте Яго — он сидел рядом, неподвижный, что статуя — поймал взглядом Иринин взгляд. Чуть дернул лицом — кожа на скулах растнулась слегка, татуированный котенок словно протянул лапки, играя с серым холодным глазом. Как с клубком. Похоже, комманданте так улыбался. Ирина, подумав, решила, что раз гигантский питон не пугает его, то и ей паниковать рано. Да и птицы в вышине унялись, лишь рыжий кот, сверкнув когтями на миг, перепрыгнул с ветки на ветку.
Миа рядом с ней сидела, крутила баранку, аккуратно обводя машины вокруг коричневых толстых стволов. И откровенно веселилась, рассказывая самой себе под нос туземные анекдоты про блондинов, по недоразумению попавших за руль. Сама себе рассказывала, сама себе фыркала, смешно задирая нос. Закатное солнце плясало в уголках век. Эрвин у нее за спиной мрачнел, тоже фыркал — невпопад, чему-то своему. Потом развернулся, махнул, широко разведя руками, Станиславу — извини, мол. Тот лишь коротко мотнул головой. Под колесами хлюпнула вода. В глаза ударил красноватый, закатный свет, ослепительный после лесного полумрака. Расступилась зелень, открыв небо над головой. Заплескалась, забурлила под днищем вода. Миа вывела бэху на берег широкой реки и заглушила машину. Эрвин спрыгнул на землю, на миг замер, держась за борт, оглядывая из-под руки горизонт, широкую реку и зеленую глухую стену противоположного берега. Мутная желтая вода плеснула ему на сапоги. Река широка, желтая, лишь на середине потока — белым барашком журчит и бьется на камнях перекат. Ирина поежилась, вспомнив начало пути и тварей из дельты.
— Часовня — там, — старый комманданте легко спрыгнул со своей машины, подошел, встал рядом с Эрвином, показывая пальцем на другой берег. Ирина осталась в машине — сидела, слушала их разговор. Речной ветер гнал небольшую волну, мешал слова, умывал лицо теплым туманом.
— Часовня? — переспросил Эрвин недоверчиво. Стена леса казалась сплошной, противоположный берег — топким и низким. Деревья — стеной, их зеленые тонкие ветви шевелись, качались под ветром, роняя в желтую воду белые, небольшие цветы.
— Часовня, да. Ночь… святых Елены и Ольги. Укрытие, — пояснил комманданте, не поведя головой. Лишь слегка запнулся на слове «ночь». Дернул хвостом выжженный на скуле котенок. Взбурлила воду шипастая черная тень. Подводный житель. Эрвин поежился, отступил на шаг и решил, что переспросить еще успеет.
Из-за их спин послышался стук и негромкий лязг железа о железо. Воины «коммандо» прыгали из машины один за другим, разворачивались, вставали неровной цепью лицом к лесу. Эви перемахнула через борт последней, под мелодичный серебряный звон. Встала, огляделась, кивнула мужу. Закатным пламенем вспыхнул ромб на лице. Руна «огонь». Комманданте кивнул в ответ, котенок на его скуле дрогнул, протянул лапки.
— Через час перейдем. Будет безопасно.
Эрвин недоверчиво огляделся, Ирина тоже. Двое воинов помоложе зашагали вдоль берега, что-то шепча и бросая в воду длинные палки. Смысла в их действиях Эрвин не увидел, но решил, что комманданте знает, что говорит. Поэтому он просто развернулся, сочтя разговор оконченным, и нырнул обратно, в кузов бэхи, косясь на Мию. Та было заскучала за рулем — потянулась, пустив зайчик зеркалом заднего вида. Поправила волосы. Начала было расчесываться, но ойкнула, не закончив — услышала лязг из-за спины, обернулась, увидела Эрвнина с хитрой железякой в руке. И улыбался он весело, примерно как недавно она, рассказывая анекдоты.
Эрвин с важным видом вручил Мие электротестер и поручил «прозвонить» машину коммандо. То есть залезть под днище и аккуратно потыкать щупом в контакты электронного мозга. Методично, последовательно, под руководством Станислава, хорошо слышавшего со своего места все Миины шутки. Тот шутливо поклонился, откашлялся и вежливо предложил «Деве юной, краев Лацианских украшению» начинать немедленно, а то, мол, до ночи не успеем. Миа фыркнула еще раз, но — делать нечего — подчинилась. Ирина улыбнулась невольно — да, краткий курс латинской поэзии туземке теперь обеспечен. Будет знать. Ирина улыбнулась еще раз, на всякий случай пригрозила Станиславу- не увлекайся, мол, я слежу. И занялась тем, что с недавних пор вошло у
