– Эти ваши детские ссоры! Чтобы я с вами еще куда-нибудь поехала! Только позориться!
Бабушка теперь надулась и на маму и обиженно засопела.
Хотели как лучше
Беды имеют тенденцию, как говорит бабушка, «снежным комом» обрушиваться на голову.
Сначала Лида помяла свой драгоценный «матисс», причем не столько его, сколько соседнюю машину. Потом маме написали отрицательный отзыв на ее работу. Ну а мне влепили двойку по химии, и вовсе не за знания – они были просто нулевые по этому предмету, – а за поведение. Даже не хочу об этом рассказывать!
А сегодня случилась настоящая беда. Ночью скоропостижно скончалась наша соседка, Александра Ивановна.
Бабушка очень дружила с двумя пожилыми двоюродными сестрами, Александрой Ивановной и Анной Давыдовной, из соседней квартиры. Соседки были маленького роста, сероглазые и никогда не унывали.
Прямо так сказать бабушке о случившемся было нельзя: у нее слабое сердце, и мы с мамой решили ее сначала подготовить. Скрывать смерть соседки было непросто еще и потому, что нам пришлось принимать живейшее участие в организации поминок.
Бабушка что-то подозревала, делала «каменное» лицо, но молчала и вопросов типа: зачем Анне Давыдовне понадобилась очередная кастрюля? – не задавала.
Настал момент, когда дальше скрывать смерть Александры Ивановны стало невозможным: утром мы все должны были ехать на отпевание в Троицкий собор.
Анна Давыдовна забрала последнюю, громадную кастрюлю для кутьи, и мы с мамой пошли в бабушкину комнату.
Мы немного потоптались перед дверью, и мама мне шепнула:
– Давай ты будешь говорить. У тебя лучше получится.
Я так я.
Мы зашли. Мама осторожно поставила на тумбочку у двери стакан с водой и корвалол. Глядя в пол, мы боялись даже посмотреть в бабушкину сторону.
А бабушка сидела в кресле у окна, прямая, строгая, с плотно сжатыми губами, и на лице у нее застыло скорбное выражение. Она уже себя «накрутила», вспомнила все жизненные горести и обиды и ждала момента, чтобы нам их художественно изложить.
– Бабушка! – сказала я трагическим голосом. – Случилось непоправимое: скоропостижно скончалась Анна Давыдовна! – И замерла с раскрытым ртом, потому что действительно случилась катастрофа: я перепутала соседок!
В образовавшейся тишине мама вдруг «хрюкнула» и, не в силах бороться с глупым смехом, тихо проговорила:
– Почила в бозе вместе с нашей единственной кастрюлей для солки грибов!
Тут мы обе фыркнули, потому что невозможно было уже сдерживать нервное напряжение.
Бабушка страшно разозлилась.
– Чушь! – закричала она. – Я ее только что видела! Умерла Александра Ивановна! Я знаю, что все скрывали от меня ее смерть, и ждала, когда же мне наконец СКАЖУТ! Но вы, две идиотки, из всего устраиваете цирк!
– Мамочка, прости! Мы хотели тебя подготовить! – всхлипывая от смеха, сказала мама.
Бабушка ругалась долго, но корвалол ей не понадобился.
История про блокаду
Бабушка сказала, что если я хочу драников – это такие оладьи из тертого картофеля, – то должна сама натереть картошку, а она потом мне их поджарит. Это настоящее мастерство – хорошо пожарить драники, чтобы они не прилипли к сковороде и в меру подрумянились. Морока с ними та еще! Бабушка делает их без муки и яиц и с пеной у рта отстаивает рецепт: тертый на крупной колючей терке картофель посолить, обмять ложкой и жарить на раскаленном подсолнечном масле. Так учила бабушку ее польская тетка, пани Данута, а в Польше это национальное блюдо.
Пани Дануты уже давно нет на свете, а бабушка, как смеется мама, все сражается с «неверными» с фанатизмом первых христиан, имея в виду и неверный рецепт, и всех тех, кто покусился на святыню – классический рецепт драников.
