До суда фей сбежать бы все равно не успел, но природная вредность требовала хотя бы испортить дверь.
— Тамаз? — окликнула я, заглянув в зарешеченное окошко на двери. Значительную часть обзора загораживал висячий замок, и есть ли кто-то в камере, разглядеть не удалось.
— Нет, его бабушка, — машинально огрызнулся мужской голос из дальнего угла. — Чего надо?
Я молча продемонстрировала в окошко отогнутый палец с печаткой. Жест вышел неприличный, зато весьма многозначительный.
А в отверстии так резко возникло мужское лицо, что я едва не шарахнулась: того момента, когда Тамаз встал со шконки и подошел к двери, человеческий глаз не сумел бы рассмотреть. Фей зачарованно уставился на печатку, а я — на него.
Сказочный Народец немногочисленен, а уж мужчины среди него появляются столь редко, что их чуть ли не в музее выставлять можно. Увидел фея — считай, что жизнь прожита не зря. Сам Народец, впрочем, к ним относился так же легкомысленно, как и ко всему, что его окружало, и мужчины имели полную свободу действий, несмотря на полнейший матриархат. Данный конкретный экземпляр сделал не лучший выбор в своей жизни, решив обучаться на некроманта, но он только сыграл мне на руку. Фей-некромант, с ума сойти! И срочно бежать в музей, подавать заявку…
И вот я стою перед этим редчайшим чудом, пытаясь описать свои впечатления двумя словами, и понимаю, что иначе как «мерзкий тип» и не выразишься.
Да, красив, как и любой из Сказочного Народца, — легкомысленно взъерошенные золотистые волосы, высокие скулы, идеально прямой нос и чуть припухлые губы. Большие миндалевидные глаза, карие, с легким медовым отливом, — и выражение у них такое, как будто он все мои планы предсказал на тридцать три хода вперед и уже точно знает, как обернуть каждый мой шаг в свою пользу. И уж конечно не постесняется именно так и сделать.
Припухлые губы искривились в понимающей ухмылке, и я с невероятным трудом подавила совершенно иррациональное желание засветить в глаз величайшей драгоценности Сказочного Народца.
— Хозяйка приняла решение, — констатировала «драгоценность». — Как именно мне предстоит отрабатывать провинность?
Я не стала пугать сказочное создание откровением, что Хозяйка его Гильдии только что чуть не передумала, но от возможности еще немного подержать перед носом у фея неприличный жест не отказалась.
— Мне нужно попасть в Сейвенхолл.
М-да, я, конечно, и не ожидала, что подобную просьбу воспримут совершенно спокойно, но чтоб так…
Тамаз поперхнулся, едва не вцепившись в железную решетку, но вовремя спохватился и просто уставился вместо печатки уже на меня — а прекрасные миндалевидные глаза вдруг стали практически идеально круглыми, как в анекдоте про аррианца[4], удивленного ценами на колбасу.
— А может, я просто вызову Светлую Леди? — с наивной надеждой предложил этот мерзкий тип.
А то я, блин, вся такая доверчивая овечка и не знаю, что настоящая Светлая ни за что не покинет свой обожаемый Сейвенхолл, а вместо нее обычно призывают обычного суккуба! Хотя не поинтересуйся я перед визитом соответствующей литературой — наверняка бы согласилась…
— А может, я просто оставлю тебя тут и скажу Хозяйке, что ты отказался от отработки? — вкрадчиво отозвалась я.
— Не надо, — быстро сориентировался Тамаз. — Я отведу, просто… — он раздраженно поморщился, — я не собирался туда возвращаться в ближайшее время.
— Отлично, — я решила не обращать внимания на его планы, — тогда я поднимусь к Хозяйке и извещу ее о твоем согласии. Думаю, составление контракта много времени не отнимет, и я скоро вернусь.
— При составлении контракта требуется мое присутствие, — удивительно, но сказал он это ровным голосом, совершенно спокойно глядя мне в ту область, где под капюшоном должны находиться глаза. — Попроси охранника открыть дверь.
От такой неприкрытой наглости я сама чуть не изобразила шокированного аррианца. Да за кого он меня держит вообще?!
— Присутствие при составлении контракта Хозяина — причем любой Гильдии — автоматически делает его действительным. Не разочаровывай меня, мальчик, — я невозмутимо сняла с пальца печатку. — Я ведь и передумать могу.
— Зачем тебе в Сейвенхолл? — сдался наконец фей, с тоской проследив, как его шанс на освобождение скрывается в кармане моего плаща. — Сказочный Народец не любит гостей!
— Ты-то чего переживаешь? — удивилась я.
Тамаз упрямо сжал губы и опустил взгляд. Мотнул головой: в окошке на мгновение мелькнула блестящая золотистая волна. А потом снова вернулось побледневшее, но по-прежнему сказочно прекрасное лицо.
— Хорошо. Я тебя отведу.
— Вот и умница, — издевательски похвалила я его. Не удержавшись от пакости, положила печатку аккурат между двумя металлическими прутьями (фей, ненавидящий железо, мрачно поглядел на кольцо) и развернулась, собираясь уходить.
— Знаешь, я думал, меня убьют, — внезапно сказал он мне в спину. И — еще неожиданнее: — Спасибо.
Я фыркнула себе под нос. В этом весь Сказочный Народец: сначала попытаться одурачить, потом — отговорить, контрольная попытка обмануть — и
