– В вырезках из газет, которые я успела просмотреть, говорилось, что ее ударили ножом в грудь раз десять. Ты десять раз ударил ее ножом, Тед?
Он опять кивнул.
– Можно задать тебе еще один вопрос? – не спросила, а потребовала Лора. – Если ты договаривался с ней по телефону в ответ на ее объявление, откуда ты знал, как она выглядит? Почему был уверен, что она соответствует нужному образцу?
Тед сокрушенно покачал головой:
– Не знаю, Лора… Может, я засек ее, когда она расклеивала объявления? Ты думаешь, это важно?
– Да, Тед, это важно. Потому что многое из того, что ты рассказываешь мне об Элизабет Гарт, почерпнуто из вырезок, которые я только что прочитала.
– Так оно все и было.
– То, что собрано в той комнате, не храм воспоминаний, Тед… Это материалы расследования.
Тед смотрел на нее со смесью растерянности и досады. Лора продолжала:
– Элизабет Гарт погибла в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году. Тебе было семь лет, Тед. Семь.
В эту секунду притихли даже крысы.
– Ты не убивал Элизабет Гарт и остальных девушек. Ты и Томаса Тайлера не убивал. Ты никого не убивал! Узрел наконец общий знаменатель?
23
Тед лежал в своей комнате на потертом ковре перед портативной шахматной доской, когда услышал, как его мать закричала в первый раз. Он замер, ожидая, что крик повторится, и, почти не думая, отполз под кровать, откуда мог видеть щель под дверью. Если подойдет мама, он ее увидит. Папы дома не было.
Рядом с доской лежала потрепанная книжка с партиями Бобби Фишера, подарок соседа. Для Теда она превратилась в основной источник знаний. Скоро он выучит все партии наизусть, но пока книжка была просто незаменима. Доску ему тоже подарили, но анонимно, через церковь. К ней прилагались фигуры в количестве тридцати одной штуки. Взамен потерянной пешки мама сделала ему фигуру из фольги. Мама умела делать потрясающие вещи… но только если принимала лекарства.
Сегодня она их не приняла, Тед был в этом уверен. В последнее время папе приходилось заставлять ее принимать таблетки. Если его не было дома, она про них забывала, и тогда ее голова начинала выкидывать фокусы. Как Бобби, когда он разыгрывал хитрые комбинации, чтобы обмануть соперника и скрыть свои истинные планы.
Тед испугался. Он целый день провел у себя в комнате, разбирая партии Бобби, и теперь понял, что, возможно, совершил огромную ошибку. Мама не приготовила ему обед, ни разу не заглянула к нему, а он не спустился даже выпить стакан воды. Даже в туалет ни разу не сходил! Но если мама не забеспокоилась, значит, голова начала играть с ней свои злые шутки. Может, если бы он попробовал заговорить с ней раньше, удалось бы уломать ее принять лекарство. Но теперь – он знал – ничего не получится. И хуже всего, что единственным, кто мог все поправить – как сам Тед много раз объяснял себе, – был папа. Беда в том, что в последнее время они все чаще ссорились. Папе даже приходилось бить маму, чтобы она наконец поняла, что должна слушаться.
– Тедди!
Это кричала мама.
Что делать? А если с ней что-нибудь случилось? Бабушка его друга Ричи упала в ванной, и ее два дня не могли найти. Мама – не старушка, но могла обо что-то споткнуться, подумал Тед. Ему стало очень стыдно, что он не побежал к ней сразу. Он вылез из-под кровати, собрав всю свою решимость. Он не знал, хочет ли, чтобы мама позвала его снова. Нельзя, чтобы она расшиблась, как бабушка Ричи, это понятно, но с другой стороны… Он знал, какая путаница бывает иногда у мамы в голове. Он взялся за ручку двери и начал потихоньку ее поворачивать.
Крик не повторился, и в пустом коридоре второго этажа от этого стало особенно жутко.
Тед спустился на несколько ступенек и присел на корточки. Выглянув в гостиную сквозь деревянные столбики перил, он быстро обнаружил начинающую седеть макушку Кристен Маккей за диваном. Тед не в первый раз заставал ее в этой позе: она садилась на пол, упираясь спиной в спинку дивана, а вытянутыми ногами в стену. Почему-то так ей становилось спокойнее. Он очень медленно подошел к ней:
– Мама?
Кристен обернулась. В ее глазах Тед прочел все, что ему надо было знать. Смесь отчаяния и растерянности.
