– Да, – следователь яростно взъерошил волосы, – не это. Мари может умереть.
– Вы думаете, ее смерть будет на вашей совести?.. Ладно, в конце концов, ваши моральные терзания меня не особо волнуют. А вот состояние вашего здоровья – очень… – Артур задумчиво дернул себя за ус. – Если Фунтик вас пристрелит, то это ерунда, я все починю. А вот если отрубит голову… Тогда беда – назад я ее не приделаю.
Следователь витиевато выругался и пнул валяющиеся на полу останки эфирного сканера (Артур, не мудрствуя лукаво, разобрал прибор на запчасти).
– Чем я могу вам помочь? А то сижу тут как индюк на ученом совете…
– Выпейте водки, – посоветовал призрак. – Повышает психическую чувствительность. Можно даже чертей увидеть, если постараться… Да не носитесь вы по комнате! Еще минут пятнадцать и все будет готово.
– Легко сказать… Так что это за головоломную приблуду вы мастерите?
– На самом деле, – Артур усмехнулся, – это довольно простое устройство. В нем два контура: первый снимет сигнал вашей ауры и, усилив его, станет транслировать на всю округу. Это как вай-фа… фу, блин! Как радио… Нет, тоже не то… Как поливалка. Знаете, есть такие поливальные форсунки, которые разбрызгивают вокруг воду? Вот так и эта штуковина. Любой порядочный Другой вылезет проверить что это там за «алярм».
– Допустим, драугир вылезет. А дальше что?
– А дальше врубится второй контур. И начнет с сумасшедшей скоростью откачивать из твари энергию. Это простой эфирный заземлитель, или если хотите, «заэфириватель»; у меня нет времени собирать турбонасос. Драугиру для его проявлений нужна сила. Вытяните ее, и…
– Он сдохнет?
– Нет. Но лет семьдесят мы его не увидим. И это также лишит его влияния на своих жертв.
– Отлично! – Фигаро со злобной ухмылкой потер руки. – То, что надо!
– Но есть загвоздка. Вам придется как-то занять тварюку, пока моя машинка будет работать.
– Занять?! – брови следователя поползли на лоб. – Это как же, простите, мне его «занимать»?!
– Не знаю, – пожал плечами Артур, – прочитайте ему новогоднюю речь Фунтика для кабинета министров. Вдруг драугир проникнется.
– С ума сойти… – следователь без сил рухнул на диван.
– А вот этого не нужно. – Призрак строго покачал указательным пальцем. – Психические травмы я лечить не умею… В общем, берегите себя, очень вас прошу.
Следователь повернул маленький переключатель, и устройство на его голове тихо зажужжало. Затем он кое-как нацепил на макушку котелок; хоть Артур и утверждал, что аппарат равнодушен к дождевой воде, у Фигаро не было ни малейшего желания рисковать лишний раз.
С минуту он стоял, прислушиваясь к своим ощущениям. Ничего не изменилось; во всяком случае, единственным, что чувствовал Фигаро, было довольно неприятное давление электродов на виски. Но его чутье колдуна, многократно обостренное сильнейшим стрессом, подсказывало: прибор работает.
Он сложил из больших и указательных пальцев рук «очки», поднес их к глазам и произнес недавно разученную с Артуром формулу.
Вспышка, легкая тошнота… и мир вокруг изменился.
Фигаро смотрел сквозь Мировой Эфир.
…Алое с золотом небо прорезали черные трещины молний. Над берегом висел зеленоватый туман – жизненная эссенция пробуждающегося от зимнего сна леса. Воды пруда жидкой ртутью лениво текли, закручиваясь маленькими воронками, а над ними вспыхивали удивительной красоты фрактальные решетки – побочный эффект эфирно резонирующей местности.
И еще вокруг были Другие.
Сонмы маленьких огоньков кружили над головой Фигаро, недоуменно переливаясь всеми цветами спектра – это мелкие лесные духи покинули свои убежища под корнями деревьев, привлеченные работой устройства Артура. Шагах в тридцати от следователя билась в истерике дриада, мучительно разрываясь между любопытством и инстинктивным страхом перед человеком, испускавшим такие соблазнительные цветные волны. Рядом с берегом ворочался в камышах, страшно ругаясь, старый водяной – мощность трансляции была такова, что у Другого начались колики.
Фигаро усмехнулся и поднял саквояж.
Охота началась.
…Вниз, вниз, вдоль берега, туда, где мертвые древесные стволы лежали наполовину утонув в жидкой грязи, туда, где обломки крепостных стен, скрытые подлеском, грезили, еще храня память о людях в белых сутанах с черными крестами и других людях, облаченных в черное и алое – черные панцири, алые лилии, звон мечей, рев труб и грохот колес уходивших на запад армейских караванов. Вниз, туда где овраги, полные талой воды и прелых листьев скрывали на дне мрачные секреты прошлого: сломанное и заржавевшее ружье, простреленный на груди камзол, человеческий череп, под которым
