Голова у меня кружилась, колени подгибались. К счастью, сзади находилось кресло, куда можно было с удовольствием рухнуть.
Мое удивление побудило Артура к действию. Дрожа от возбуждения, хозяин дома шагнул к бару.
– Мы должны выпить по рюмочке за возвращение Генри! – переходя на крик, выпалил он.
– Тост!
Мне хотелось говорить без умолку, задавать тысячи вопросов, но ничего произнести не получалось. Я сидел в кресле и беспорядочно крутил головой, ощущая, что из всего многообразия чувств мозг сохранил только зрение. Вот Дрю хищно разглядывает Генри. А вон рядом Артур, румяный от радости, наполняет бокалы.
Писатель, зажмурившись, одним глотком выпил свою порцию бренди и спросил:
– Почему ты не появлялся целых три года, сынок?
Он пытался говорить беззаботно, но в голосе ощущалась грусть.
– И вправду, почему? – саркастически произнес Дрю.
Генри потупился, но не ответил.
– Вся деревня уже похоронила тебя, – продолжал Артур. – Я всегда верил, что ты просто куда-то уехал, но даже… Кто тот человек, чье тело нашли в комнате? Ты его знаешь, Генри? Видел сегодняшние газеты?
Мой друг оглядел всех по очереди и кивнул.
– Это был мой компаньон, Боб Фарр. Он американец.
– Значит, ты все время находился в Америке? – спросил Артур с округлившимися от удивления глазами.
– Да, – робко ответил Генри. – Я… мы оба бежали от скуки. Я увидел его в цирке, где он работал акробатом. Наша встреча оказалась поистине судьбоносной. Мы сразу поняли, как использовать свое поразительное сходство. Можете ли вы вообразить себе открывшиеся возможности? Два человека одинаковой профессии и с одинаковыми лицами. О, я нисколько не преувеличу, если скажу, какой фурор мы производили! Появлялись и исчезали в разных местах, а публика думала, что это один артист. Но теперь все, Боба больше нет.
Наступила гробовая тишина.
Хозяин дома, до сей поры державший себя в руках, внезапно разрыдался.
– Боба Фарра больше нет, – эхом отозвался Дрю, сосредоточившись на струйках дыма, которые он выпускал в потолок. – Можете ли вы нам поведать, молодой человек, зачем он вообще приехал прошлым вечером в особняк Дарнли?
– Нет, – ответил Генри. – Не могу. Ни за что на свете.
– Ни за что на свете, – вновь повторил старший инспектор, с мефистофельской улыбкой осматривая мерцающий кончик сигареты. – Прекрасно, прекрасно. А вы, случайно, не знаете, имелись ли у него враги? Он все-таки убит, не будем забывать.
Мой друг покачал головой.
– Очень хорошо, – продолжил Дрю. – Замечательно. Между прочим, вы осознаете всю странность гибели вашего друга?
– Я читал об этом. Его зарезали на чердаке.
– Что-то вроде того, – кивнул полисмен. – В газетах действительно написали правду, но упустили пару маленьких деталей. Кстати, давно ли вы вернулись из Америки?
– Буквально несколько часов назад. Приехал первым же поездом до Оксфорда, а затем взял такси.
– Великолепно. Просто великолепно. – Старший инспектор вытащил из кармана блокнот и сделал несколько пометок. – Я не буду просить вспомнить ту трагическую ночь ни вашего отца, ни вашего друга. Вряд ли они сейчас способны поведать связную историю. Послушайте, как вижу все факты я.
Закончив повествование, Дрю хищно ухмыльнулся:
– Что скажете, молодой человек? Вы ведь специалист по трюкам? Сможете пролить свет на эту историю? Раскрыть хитрую уловку, которой воспользовался убийца?
Генри долго молчал, спрятав лицо в ладонях.
– Инспектор, – произнес он немного погодя, – я ничего не могу рассказать. Даже не просите.
Артур поспешно встал:
– Не хочу показаться грубым, инспектор, но прошу, поймите, я не видел сына три года!
Казалось, он с трудом смог отвести взгляд от лица Генри. Дрю медленно повернулся к писателю.
– Я понимаю, мистер Уайт, прекрасно понимаю.
Он собрал вещи, обмотал шею шарфом и надел элегантное пальто. Затем приблизился к Генри и хитро, по-кошачьи улыбнулся ему:
– Небольшой совет, молодой человек. Не уходите в ближайшее время далеко от дома. И будьте осторожны: там, где появляется старший инспектор Дрю, неизменно вскрывается правда. Увидимся завтра. Хочу с вами по-дружески поболтать.
На этой ноте полицейский холодно откланялся и вышел. Дверь за ним громко захлопнулась.
