Ты этого не знал, значит в Карн Думе ты в первый раз и, скорее всего, первый день. Я прав?
Фонси не ответил.
— Лицом и ростом ты похож на мальчика лет десяти-одиннадцати, — продолжал темнобородый, — но телом ты взрослый мужчина. Ты хорошо сложён и подвижен, твоё тело не искривлено болезнью. Я подозреваю, что ты просто принадлежишь к некоему малорослому народу. Такие народы есть здесь, на севере, но твоё произношение, как я уже сказал, выдаёт в тебе уроженца запада. Я прав?
— Я действительно с запада, — согласился Фонси.
— Значит, я угадал! — расплылся в улыбке темнобородый. — Лонд Даэр? Митлонд? Тарбад?
— Немного севернее Тарбада, — сказал хоббит, — и восточнее Митлонда.
— Это неважно, — отмахнулся болынец, — главное — это то, что ты добрал себя, наконец, в Карн Дум.
— Прости, почтенный, — осторожно сказал Фонси, — я не совсем понял, к чему ты клонишь. При чём здесь то, что я добрался в Кардун и при чём тут Тарбад и Митлонд?
Что-то было отдалённо знакомое в том, как держал себя незнакомец, и в том, как он говорил, но хоббит никак не мог определить, что именно. Большец явно считал, что нашёл в Фонси родственную душу и беседует с ним о чём- то отлично понятном обоим. Вот только о чём?..
— Лукавишь, — усмехнулся косоглазый большец. — Не бойся, я не заступлю тебе дорогу. Кстати, как твоё имя?
— Кудук, — не моргнув глазом, ответил хоббит, — Кудук, сын Гарантая.
Лоб незнакомца на мгновение собрался морщинами, брови приподнялись — он словно пытался припомнить что-то ускользающее.
— Гернот, — представился он в свою очередь, — Гернот, сын Гизельхера. Как и ты, прибыл издалека, но только совсем с другой стороны. Оставим эти церемонии, господин Кудук, мы с тобой люди деловые. Ты сюда на разведку приехал или за чем-то особенным?
— Допустим, за чем-то особенным... — прищурясь, ответил Фонси, — но зачем ты спрашиваешь? Или предложить что хочешь?
Кажется, он начинал понимать, чего от него нужно Герноту сыну Гизельхера.
— А ты сам приехал или промышлять послан? — заговорщицки осведомился Гернот.
— Да искал я один товар для моего батюшки, — сказал Фонси, наблюдая, как загораются глаза у косоглазого Гернота, — особый товар, штучный, да говорят, что нет его больше, ни за какие деньги. Вот теперь придётся пустому домой возвращаться.
— Зачем же пустому? — расплылся в улыбке Гернот. — Договоримся как-нибудь. А что за товар-то ищешь? Я сам штучных работ при себе не держу, но достать могу. Гномья работа, из-под Горы, столетней давности.
— Нет, мне не гномья работа нужна, — усмехнулся Фонси, — а эльфийская. Старая, старая эльфийская работа. Не найдётся?
Гернот побледнел. Оглянулся по сторонам, прижал палец к губам.
— Тсссс! И не заикай себя здесь про такое, если жить хочешь, господин Кудук. Просто выбрось из головы. Мой тебе совет — купи белой кости, не прогадаешь.
— Белая кость? Это вот эти страшные зубы? — спросил Фонси, показывая руками длину зубов, замеченных им на рынке.
— Да. Да! — Гернот, сын Гизельхера, явно обрадовался тому, что Фонси перестал говорить о сильмарилах. «Вот», — подумал хоббит, — «не только я один не знал, что они давно сгинули».
— Белая кость бывает только на далёком юге и здесь, на севере, — продолжал Гернот, — но с юга её больше не возят, а когда и возили — всю перекупал Гондор. Сейчас времена для торговли тяжёлые. Дед мой торговал с самим Королём-под-Горой, состояние нажил, не сходя с места, а я вот мотаю себя по свету — и гора не та, и король, прямо скажем...
— Да и купец нынче не тот пошёл, — важно покивал Фонси. — Осторожнички, тьфу! Лишь бы им ярмарки устраивать, друг другу солёную черемшу да мочёную репу продавать.
— Мало торговли, мало. Пути торговые зарастают, купцы по домам сидят — кто в ремесленники подался, кто в помещики. Только такие, как мы с тобой, господин Кудук, и ходят по свету. Но нам зато и барыш побольше выходит, за труды и опасности, э? Бери белую кость, господин Кудук, это дело верное. Я тебя сведу с продавцом безвозмездно. Ты только на следующую зимовку постарай себя жемчуга привезти. За жемчуг у нас хорошую цену дадут. Раз ты по штучному товару знаток, жемчуг достать сможешь.
Фонси кивал, поддакивал и говорил, что постарается обязательно. Между тем тролль-прислужник принёс ещё воды и, к великой радости хоббита, что-то сомнительной чистоты и происхождения, но всё-таки напоминающее мочалку. Фонси отмылся так, что чище, пожалуй, он бывал только после бани в Шире.
— Сейчас за белой костью пойдём? — спросил Фонси Гернота, прикидывая в уме, как будет отговариваться.
— Нет, сейчас не получит себя, — отвечал Гернот, вылезая из бадьи, — мне ещё с одним знакомцем поговорить надо, с приказчиком, — он кивнул в сторону одной из бадей, где мылись три усатых большеца. Ты меня на рынке завтра найди, господин Кудук, а если нет, так я тебя сам найду. А пока — бывай здоров!
Фонси вышел из бани и как следует повертелся возле очага в предбаннике, где сохла одежда.
