Мигавшая вокс-иконка с символом командования Кадии появилась в углу дымчатого стекла, и Робаут усмехнулся, уже ожидая звонка из штаба полковника.
Он коснулся экрана, и появилось изображение серьёзного мужчины, по-юношески красивого, но поджарого, как волк, напомнив Робауту, что даже штабные офицеры кадианского полка были отлично обученными и проверенными в бою солдатами. Он узнал человека, которого видел в Адамантиевом Кивории, это оказался один из адъютантов полковника, но не смог вспомнить представили ли их друг другу. Чёткость изображения была непревзойдённой, Робаут подозревал, что благодаря великолепному вокс-оборудованию на борту “Сперанцы”.
— Капитан Сюркуф? — спросил человек, хотя никто больше и не мог ответить по этому воксу.
— Говорите. Кто вы?
— Лейтенант Фелспар, адъютант полковника Андерса, — произнёс офицер ничуть не смущённый умышленно бесцеремонным ответом Робаута.
— Чем я могу быть вам полезен, лейтенант Фелспар?
— Я должен известить вас, что полковник Андерс устраивает вечерний обед в офицерских покоях эспланады правого борта палубы Гамма в семь склянок первой суточной вахты после прыжка. Он приглашает вас и старших членов вашего экипажа присоединиться.
— Обед?
— Так точно, сэр, обед. Могу я сообщить, что вы принимаете предложение?
Робаут кивнул. — Да, вместе с моими благодарностями.
— Форма одежды — официальная. Полковник надеется, что это не станет проблемой.
Робаут рассмеялся и покачал головой. — Нет, не станет, лейтенант Фелспар. У нас найдётся одежда, которая не слишком изношена или оскорбительна для полкового обеда.
— Тогда полковник с удовольствием примет вас, капитан.
— Передайте ему, что мы будем с нетерпением ожидать этого, — сказал Робаут, отключив вокс-связь.
Он передвинул астронавигационный компас в угол стола и встал, довольно усмехаясь. Поправив китель, он вернулся на мостик “Ренарда” и занял кресло командира. Эмиль Надер управлял кораблём, хотя ему мало что приходилось делать, учитывая, что они следовали курсу “Сперанцы”.
— Чего хотели кадианцы? — спросил он.
— Кто сказал, что это были кадианцы?
— Разве не так? Всё указывает на это.
— Так, но догадаться было не сложно. Сообщение шло с префиксом запроса. Вокс-трафик от Механикус не содержит подобные мелочи. Даже Адара мог угадать, что это были кадианцы.
— И чего они хотели?
— Нас, — ответил Робаут, глядя сквозь главный обзорный экран на мерцающие звёзды, испытывая трепет при виде новых горизонтов. По мере приближения к точке Мандевиля звёзды становились более тусклыми и тёмными, словно путешественники достигли границ известного космоса. Конечно же, это был оптический обман, созданная разумом фикция из-за близости границ системы.
— Нас? Ты о чём?
— О том, что нас ждут на обед, — сказал Робаут, выводя общий хронометр флота на экран. — Так что, к сожалению, нам придётся снова достать парадную форму. Ты, я и Эмиль к восемнадцати часам переходим на “Сперанцу”.
— Обед?
— Да. Ты слышал о таком? Люди собираются есть, пить и общаться в дружеской атмосфере.
— Не похоже ни на один обед, который у нас был.
— Пожалуй, нет, но мы можем хотя бы попытаться не ударить в грязь лицом, а?
— Ну и что ты думаешь? — спросил Хоук.
— Шары Тора, я думаю, что ты едва не прикончил меня! — выдохнул Койн, выплёвывая полный рот прозрачной жидкости на палубу. Он упал на колени, и его влажно вырвало, хотя он удержал ту гадость, которую недавно съел в столовой.
Авреем с трудом проглотил едкую жидкость, почувствовав всевозможные отвратительные химикаты и дистиллированные примеси в её маслянистой консистенции. Выпитое попыталось вернуться назад, но он не позволил этому произойти благодаря смеси решимости и чистой чёртовой силы воли. Когда первый эффект мерзкого варева Хоука спал, остался мощный остаточный привкус, который, как ему пришлось признать, не был уж совсем неприятен.
— Ну как? — произнёс Хоук.
— Могу уверенно сказать, что пил в портовых барах и хуже, — наконец ответил он.
— Это мало о чём говорит, — обиженно сказал Хоук.
— Лучшая рекомендация тебе не светит. Налей ещё.
