Занимательная география

внезапно низверглась в воды тесного залива, вызвав огромную волну. Склоны северных гор, обращенные к заливу, оголились: там, где раньше рос густой лес, теперь были голые скалы; такая картина наблюдалась на высоте до 600 м!» Геолог Д. Миллер, обследовавший залив, обнаружил здесь следы четырех (за последние 100 лет) подъемов воды (волн) на высоту в несколько сот метров.

Вот как объясняет происхождение таких волн ученый И. А. Рязанов: «Цунами возникает от подземного моретрясения, если на дне моря в эпицентре подземный толчок вызвал крупные нарушения. Внезапный подъем крупных участков морского дна вызывает поднятие многокилометрового столба воды выше ее уровня, и колоссальная энергия переносит миллиарды тонн воды на расстояние до 10 000-15 000 км… Когда волна подходит к мелководью, она вырастает до огромных размеров… Основание волны задерживается, и возникает водяная стена. Особенно неблагоприятные условия в заливах с высокими берегами, так как волна цунами, заходя в такой залив, начинает резко увеличивать свою высоту». Это и произошло в заливе Литуйя, где волны цунами достигли фантастической величины — 600 м!

Встреча с кейпроллерами

Эти необычные, достигающие гигантских размеров волны всегда подвергают при встрече с ними смертельным атакам суда, которые следуют в акватории Индийского океана вдоль юго-восточного побережья Африки. Волны эти имеют почти плоскую глубокую впадину (подошву) большой протяженности, за которой набегает крутой гребень. Провалившись в такую впадину, корабль не успевает подняться на ее гребень, поэтому мощный удар волны приходится не в борт корабля, как обычно, а сверху — на его носовую часть и надстройки. Даже очень крупные суда водоизмещением до 200 000 т не всегда благополучно выходят из-под таких ударов.

Вот какое объяснение дает происхождению этих волн, одно из названий которых «кейпроллеры», т. е. «волны у мыса», очевидец, ученый-океанолог А. Плахотник: «У мыса Игольного, южной оконечности Африки, проходит, направляясь на юго-запад, мощное Игольное течение, скорость которого достигает 70 км в сутки. А навстречу ему дуют не менее сильные юго-западные ветры. Эти ветры стремятся разогнать большую волну, что им удается с трудом ввиду „запирающего эффекта“ противоположно направленного течения. Ветер как бы работает с натугой, поэтому и появляются в этом районе отдельные волны большой крутизны и причудливой формы — „кейпроллеры“, „волны-монстры“, „волны-убийцы“.»

Впервые европейцы познакомились с этими огромными гороподобными волнами, порой возвышавшимися выше мачт их кораблей, еще в эпоху Великих географических открытий, когда впервые достигли берегов Юго-Восточной Африки, Для многих из них встреча с этими волнами окончилась трагически, и остатки их кораблей покоятся на дне этого опасного для судоходства района океана.

После постройки Суэцкого канала о гибельных волнах этого района почти забыли, так как редкие суда огибали далеко выдающийся в океан скалистый мыс, который впервые обогнул португальский мореплаватель Бартоломеу Диаш. Но начиная с 1967 г., когда из-за арабо- израильской войны Суэцкий канал был закрыт, поток судов снова направился в обход Африки с юга, и уже через год очередной жертвой волн-убийц стал супертанкер «Уорлд Глори». В считанные секунды судно было переломлено пополам. Вместе с ним погибли 22 человека команды. Через пять лет здесь же ударом огромной одиночной волны отломило носовую (длиной 61 м) часть огромного теплохода-контейнеровоза «Нептун-Сапфир». К счастью, людей удалось спасти. А весной 1981 г, при подходе к мысу Доброй Надежды либерийского танкера «Энеджи Индью рекс» одиночная гороподобная волна обрушила на его борт такой мощный удар, что в носовой части судна образовалась пробоина, способная вместить железнодорожный вагон!

Вот как описывает встречу с волной-убийцей А. Плахотник: «…Треск раздираемого металла вдруг ударил по барабанным перепонкам и мгновенно смахнул сон. За считанные секунды мы все оказались на палубе.

В снастях неистовствовал ветер, метались лучи судовых прожекторов, выхватывая из темноты то штурманский мостик, то плотную вздымающуюся стену водной пыли и брызг, стирающую границу между черным небом и штормовым морем. Палуба под ногами ходила ходуном, нос судна с надрывом дробил тяжелые водяные валы, которые окутывали его без передышки.

Волны росли, и вдруг после очередного взлета на гребень корабль всем корпусом, плашмя, ухнул вниз, как в пасть. Было такое впечатление, словно одна волна оторвалась от другой, и мы буквально брошены в образовавшуюся впадину.

Доли секунды понадобилось, чтобы такая же чудовищная волна бросила себе на „спину“ судно — нос и корма повисли в воздухе. Сумасшедше и отчаянно завибрировал корпус, когда винты оказались оголенными, рассекая встречные потоки штормового ветра. И тут метнувшийся луч прожектора на мгновение высветил черную змеевидную, на глазах расширяющуюся трещину посреди палубы (рис. 25).

Тогда нам повезло: все сгрудились в кормовой части, которая тонула гораздо медленнее, чем носовая. И уже в предрассветной мгле мы взбирались по веревочной лестнице зависшего над ним вертолета».