факелы догорели, в зале царил зыбкий полумрак. Следов боя видно не было.
– Эй!
Не получив ответа, Питер вошел внутрь и кинулся к оружию. Ник последовал за ним.
– Быстрее, – сказал Питер. – Бери, что нужно, и пошли.
Он отшвырнул меч Пожирателя плоти, схватил два клинка по руке, крест-накрест перекинул перевязи через плечо и поспешил к корзинам с припасами у очага, чтобы разжиться едой, но, увидев тело Секеу, остановился. Оно все еще лежало под одеялом, на том же самом месте. При виде волны длинных черных волос на полу у Питера задрожали руки.
Подошедший сзади Ник молча остановился рядом.
На полу у очага лежала Маладриэль. На лезвии меча темнела кровь Секеу. Питер поднял меч и тщательно вытер клинок.
– Ник, – глухо проговорил он, – Секеу хотела бы, чтобы он остался твоим.
Ник сдвинул брови и посмотрел на клинок, будто на что-то злое и опасное.
– Хороший клинок, – сказал Питер. – От него может зависеть, попадешь ты домой или нет. Секеу бы одобрила. Ты ведь сделал для нее все, что мог, – Питер немного помолчал. – На этом клинке ее кровь, и ее дух навсегда стал его частью. Возьми его.
Ник посмотрел Питеру в глаза, и Питер заметил, что он смаргивает слезы. Кивнув, Ник принял меч и раскрыл было рот, чтобы что-то сказать, но вдруг из дальнего угла зала донесся какой-то звук – негромкий скрежет металла о камень. Переглянувшись с Ником, Питер кивком указал в дальний угол, и оба, заходя с разных сторон, двинулись на звук с мечами наготове.
– Эй, там, – негромко позвал Ник.
Питер метнулся вперед и увидел Амоса, амишского мальчишку, изгнанного из дома собственными родителями. Он лежал на койке, наполовину укрытый одеялом. Его нога и живот были забинтованы, лицо побледнело. В руке он сжимал жестяную кружку – пустую, как и ведерко, стоявшее у изголовья.
– Питер, – тихо, но восторженно прохрипел он. – Питер, мудило грешное, ты жив!
Ник схватил ведерко и метнулся в уборную за водой.
– Амос…
Питер опустился на колени у его изголовья, стараясь не смотреть на окровавленные бинты. Насколько все плохо, можно было и не спрашивать. И без того было видно: мальчишка при смерти. В голове снова раздался голос Ника: «Сколько ребят погибло за твою проклятую Владычицу?»
Но Амос заметил взгляд, брошенный Питером на его перевязки.
– Всего лишь царапина, бывало и хуже, – сказал он, совсем как Джон Клиз в роли Черного рыцаря[8].
– Амос, где все наши?
– Чтоб я знал! То есть как-то все закрутилось – одно за другим… Сплошной бардак начался после этой засады, маму их…
Вернувшийся с ведерком воды Ник наполнил кружку Амоса. Амос выпил все до дна, и Ник налил ему еще. Смерив Ника подозрительным взглядом, Амос вопросительно уставился на Питера.
– Эй, Питер, а мы разве не должны прикончить этого паразита?
– Нет, – вздохнул Питер. – Потом объясню. Ты сначала расскажи, что тут за дела.
– Сам не знаю. После засады все, понимаешь, разбежались кто куда. Я наткнулся на Гека с Резаком, они меня сюда и притащили. Потом Дьяволы, кто еще остался, заглядывали по одному. Таннгност ушел – отправился искать хрен знает что. Потом Драэль с кучкой эльфов приходил, тебя искал. Сказал, Ульфгер убивает всех, кого встретит. А еще…
– Ульфгер?! – перебил его Питер. – Нет, ты что-то путаешь. Не может быть.
– Хрен там – «путаешь». Все так и есть. Драэль сказал, у Ульфгера шлем и меч Рогатого, и никому его не одолеть.
Питеру тут же вспомнилась фигура на холме. Он еще решил, будто это – сам Рогатый… Мог ли это быть Ульфгер? А Лерой? Выходит, он не врал, когда рассказывал о рогатом демоне? «Нет, – подумал Питер, чувствуя на себе взгляд Ника. – Невозможно».
Амос закашлялся, скривился от боли и схватился за живот.
– Прости, брат. Болит, зараза… Так, о чем я? А, да, эльфы. По-моему, кто-то из них пошел к ведьме – предупредить. А потом… потом… Блин. Даже не знаю. Все в башке перемешалось. Кажется, тролль вернулся и долго тут разорялся о чем-то. Сам знаешь, как это с ним бывает. Планов ни у кого никаких, что делать – хер знает… Да, и про самую-то пакость чуть не забыл. Один из этих эльфов вернулся. Сказал, к Владычице идет армия Пожирателей плоти. Вот тогда все и ушли – Дьяволы, эльфы, тролль – все.
– Сколько? – спросил Ник.
– Чего «сколько»? – переспросил Амос.
– Дьяволов сколько осталось?
– Ох… – Амос помрачнел. – Со мной, может, девять или десять.
