Все это соответствует христианскому мировоззрению, если, конечно, мы не обессмысливаем его, подстраиваясь под устаревшую наукообразность прошлого века. Это мировоззрение мистиков, как мы увидим подробнее дальше. Но интересно, что сегодня открытия ученых движутся примерно в том же направлении. Вот, например, что пишет по этому поводу Бернард д’Эспаньят:
«Поэтому позволительно видеть в совокупности сознаний, с одной стороны, и совокупности объектов, с другой, два дополняющих друг друга аспекта, каждый с собственной, не зависящей от другого, реальностью. Но следует понимать, что и тот, и другой, существуют не сами по себе, но берут свое существование друг у друга, так два зеркала, поставленные друг напротив друга, порождают друг в друге свои отражения. Атомы оказывают влияние на мой взгляд, но и мой взгляд влияет на атомы, порождает частицы, выходящие за пределы, доступные сейчас моему зрению; за пределами этой реальности оказывается неделимое Все, влияющее и на протяженную реальность пространства и времени»[279].
И, раз уж наш взгляд, наше сознание, из глубины изначально неделимого «Все» извлекает мир, тогда и качество такого взгляда оказывает решающее влияние на то, что в итоге возникает.
Очень трудно согласиться с мыслью, что судьба всего человечества могла зависеть от одного-единственного человека. В привычной нам, веками насаждавшейся богословской парадигме придавалась чрезмерная важность первородному греху не в связи с его тяжестью, а в связи с его особым, первичным положением во времени. И это всегда было мыслительным искушением для всех, кто пытался свободно и глубоко мыслить. Они подспудно чувствовали, что в этом вопросе соглашаются на буквальное понимание мифа.
Мне ближе другая интерпретация: мир оказывается результатом взаимодействия двух сила – с одной стороны, творческих энергий Бога, с другой, энергий, исходящих из всей совокупности сотворенных сознаний, и эта совокупность сознаний влияет на мир от начала и до «конца времен». Встреча двух этих сил и лежит у истоков того мира, в котором мы с вами живем, включая сюда и структуру пространства и времени, включая сюда и структуру материи, что бы она из себя ни представляла, потому что ее суть все время ускользает от нашего понимания.
Именно на этом уровне, как мне кажется, и обнаруживается источник страдания в самом широком смысле этого слова, от физической боли до необходимости постоянно бороться за выживание и вплоть до неизбежности смерти. Возможно, в этом и есть смысл тех кожаных одежд, которыми Бог одел Адама и Еву после их изгнания из земного рая (Быт 3:21). Здесь я опираюсь на истолкование св. Григория Нисского (IV век), полагавшего, что в действительности земной рай никогда не существовал. Это просто образ того лучшего мира, которого человек сразу, с самого момента творения, мог бы достичь, если б только мы все, из всей толщи веков, и прошедших, и будущих, если бы мы все лучше умели любить. Тогда кожаные одежды оказываются нашим вхождением в плоть, в пространство, во время, в структуру материи того мира, в котором мы живем.
О такой же схеме сообщают нам и некоторые из тех умерших, что продолжают общение с нами из мира иного. Позднее я дам вам свои объяснения на этот счет. Пока же просто обращу ваше внимание на потрясающее совпадение мысли св. Григория Нисского и всех греческих Отцов Церкви с сообщениями, поступающими от умерших, из мира иного:
«Перечитайте эти чудесные рассказы из Книги Бытия и поразмышляйте над прекраснейшими символами, выбранными человеческим разумом для научения блудных сынов, удалившихся из Отчего дома» (сообщение, полученное мадам Моннье в 1927 от своего умершего сына, Пьера Моннье).
«Вспомните, возлюбленные мои, что мы были с Богом, в той Божественной Любви, которая и есть Христос, еще до основания материального мира…» (сообщение 1923 года тому же адресату и из того же источника).
Мне придется здесь в нескольких словах пересказать самую суть его мысли: человек (не какой-то конкретный человек, но весь человеческий род) должен был бы жить, как бестелесные невоплощенные духи, в Божественной Любви, во Христе «еще до основания материального мира». Но человек возжелал независимости. И тогда Бог даровал ему кожаные одежды, тело из плоти, чтобы он мог на опыте испытать, что такое свобода.
И еще одна серия сообщений, полученная в Англии в 1900–1910 годах, т. е. в то время, когда наши ученые были еще слишком далеки от подобных гипотез:
«Преобразование Времени в
В том материальном мире, в который мы пали, нам всегда слишком жарко, слишком холодно, слишком голодно, слишком больно, слишком одиноко. В этой структуре мы можем выжить, лишь пожирая друг друга. Мы с вами можем видеть в документальных фильмах и телепередачах (хотя и снятых нередко слишком поздно), какой ущерб наносит планете наша попытка выжить на ней. Мне возразят на это, что тоже самое было и миллионы лет назад, задолго до того, как первые люди могли совершить свое первое грехопадение. Но как раз в таком механизме время уже не работает.
Меня очень обрадовало, что такой ученый, как Реми Шовен, посвятивший свою жизнь изучению поведения животных, оказался очень чувствителен к страданиям животных. Я очень рад, что в одной из своих последних книг он пришел к тому же выводу, что, возможно, появление страдания в этом мире связано с нашими, человеческими ошибками, обусловлено ими с самого начала мира. Вполне вероятно, что без этих ошибок мир бы просто не существовал в том виде, в каком он существует теперь. Возможно, мы были бы уже на другом уровне, на том самом, какой многие предвидят и предчувствуют, как жизнь после смерти. Мир без теней, без страдания, без ненависти.
Это прекрасно выразил православный священник и поэт Виржиль Георгиу. Он рассказывает то, что узнал в детстве от своего отца, священника в одной бедной румынской деревушке. По контексту речь эта обращена в первую очередь к христианам, которые прежде других должны отвечать за происходящее в
