В четырёх углах этого образа помещены символические фигуры евангелистов со свитками, в которых написаны имена евангелистов: ангел — Матвей, крылатый лев — Марк, крылатый телец — Лука и орёл — Иоанн. Вверху, в средине между ангелом и орлом, изображена одна голова с тремя лицами, четырьмя глазами и проч., как сейчас сказано. Под этою головою — три круга, расположенные треугольником, т. е. два вверху и один внизу. В первом верхнем круге, налево от зрителя, написано pater, во втором направо films, в нижнем spiritus sanctus. Круги эти соединены между собою тремя линиями, и в каждой из них написано non est. Выходит: Pater non est filius, pater non est spiritus sanctus, spiritus sanctus non est filius и т. д. Так разрешён художником вопрос о различии трёх лиц Божества; а для выражения единства Божества прибавлен среди трёх больших кругов ещё один — малый, в котором написано Deus; к этому малому кругу проведены от трёх больших кругов новые линии, в которых написано: est, est, est. Выходит: Pater est Deus, Filius est Deus, Spiritus Sanctus est Deus. Первая половина этого изображения, т. е. голова с тремя лицами и четырьмя глазами, и есть то самое изображение, которое поднесено было императрице Екатерине казанским купцом. На западе оно было употребительно по крайней мере до XVIII в. включительно. В 1628 году 11 августа папа Урбан VIII запретил изображать Троицу под видом человека с тремя устами, тремя носами и четырьмя глазами, равно как запретил, под угрозою анафемы, делать и другие подобные изображения; а существующие изображения всем сжечь. Запрещение это повторено в 1745 году папою Бенедиктом XIV в одном бреве, отправленном епископу Аугсбургскому (Didron, p. 584).
Однако ж, несмотря на эти запрещения, странное изображение продолжало ходить по рукам, занесено было к нам в Россию и поднесено Государыне как выражение утончённой изобретательности и мудрости иконописца и жертвователя. Необычайность изображения повела к продолжительной переписке и вызвала целый ряд направленных против подобной изобретательности мер. Изображение это не привилось в России, несмотря на всю склонность русских художников того времени к вымыслам западного художества.
ПРИЛОЖЕНИЕ К НАРОДНОМУ ДНЕВНИКУ
(Грамота царя Алексея Михайловича шуйскому воеводе Змееву о Коледе, Усени и народных играх, 1649 г.)
От царя и великого князя Алексея Михайловича всея Русии в Шую воеводе нашему Семёну Ильичу Змееву. — В нынешнем в 157 году, декабря в 22 день, в Галицую четь, к диаку нашему к Семену Софонову в памяти из Стрелецкого приказу, за приписью диака нашего Дмитрия Жеребилова, написано: в нынешнем в 157 году, декабря в 19-й день, ведомо нам учинилося, что на Москве, наперед сего в Кремле и в Китае, и в Белом, и в Земляном городах, и за городом, и по переулкам, и в чёрных и в ямских слободах по улицам и по переулкам, в навечери Рождества Христова кликали многие люди Каледу и Усень, а в навечери Богоявления Господня кликали плугу; да в Москве ж чинится бесчинство: многие люди поют бесовские, сквернословные песни, и против воскресных дней в субботу ввечеру, и в воскресные дни, и в Господские и Богородичные праздники топят бани и платья моют; и многие ж люди бранятся меж себя матерно и всякою неподобною лаею, и жены и девицы бранят позорными словесы. — Да на Рождество Христово и до Богоявленьева дни собираются на игрища сборища бесовские, да пьяные же ходят на Москве попы и иноки, и всяких чинов православных христиан и бесчинною бранью бранятся, и дерутся, и бьются, кричат и вопят, и без памяти упиваются; и многие люди, ереси последующе, бороды бреют, и в воскресные дни сидят в харчевнях и по улицам до обедни продают всякой харч; и в воскресные ж дни и в Господские праздники и в Богородничные, и в среду, и в пятки, и посты игрецы бесовские — скоморохи с домрами, и с дудами, и с медведи ходят, и дару Божию, хлебу, поругаются, всяко животно скотское, и зверино и птичье пекут. И мы указали о том учинить на Москве, и в городах, и в уездах заказ крепкой, чтоб ныне и впредь никакие люди по улицам и по переулкам, и на дворах, в навечери Рождества Христова и Богоявленья, Коледь и Плуг и Усеней не кликали, и песней бесовских не пели, матерны и всякою неподобною лаею не бранилися, и в воскресные дни и праздники, и против воскресных дней в субботу ввечеру бань не топили, и в воскресные ж дни и в Господские праздники платья не мыли, и никакого бесчинства, что сопротивно христианскому закону, ни от каких людей не было. И по нашему указу диаку нашему Семёну Сафонову велено послать наши грамоты в городы, которые городы ведомы в Галицкой чети, и велено в тех городах по улицам и по торжкам, и по крестцам, и по переулкам, прокликати бирючем по многие дни, чтоб всяких чинов люди ныне и впредь в навечери Рождества Христова Коледы и Усени и в навечери Богоявления Господня Плуги не кликали, и бесовских, сквернословных песней не пели, в субботу ввечеру против воскресных дней и в праздники бань не топили, и в воскресные ж дни и по Господским праздникам платья не мыли, и пьяные б люди всякого чину не ходили, и бород не брили, и на качелях не качалися, и до обедни в харчевнях не сидели, и по улицам не разносили, на игрища не сходились. А которые люди ныне и впредь учнут Коледу и Плуги, и Усени, и петь скверные песни, или кто учнёт кого бранить матерны и всякою лаею, — и тем людям за такие супротивные христианскому закону за неистовства, быти от нас в великой опале и в жестоком наказанье. И велено тот наш указ сказывать всяким людям всем вслух, и бирючем велено кликати по многие дни, чтоб тот наш указ всяких чинов людям был ведом, чтоб ныне и впредь такого неистовства не было. А которые люди учнут такие неистовства чинить и тех велено имать, и за те их вины наказанье им чинить по нашему указу. А как к тебе ся наша грамота придёт, и ты б в Шуе по улицам и по торжкам, и по крестцам, и по переулкам, и в Шуйском уезде велел кликати бирючем по многие дни, чтоб всяких чинов люди ныне и впредь в навечери Рождества Христова Коледы и Усени и в навечери Богоявления Господня Плуги не кликали, и бесовских сквернословных песен николи не пели, и в субботу в
