Стоун Филипс: Можешь рассказать о паре другие подобных случаев?
Дамер: Был случай, когда нашли разложившиеся и обезображенные кислотой человеческие останки. Они не выглядели как человеческие, но, тем не менее, они были внутри коробки на помойке на заднем дворе дома. Это один из инцидентов. Было еще несколько, но я не очень их помню.
Стоун Филипс: Принес ли тебе облегчение арест?
Дамер: Одной части меня несомненно, а другой нет.
Стоун Филипс: А поподробнее?
Дамер: Это что-то вроде того, как… Я не думаю, что у меня раздвоение личности или что-то вроде этого, но это похоже на то, как… Одна часть тебя вроде бы радуется, а другая нет. Хотя то, что мне теперь не приходилось хранить в тайне такие ужасные вещи, как я делал это на протяжении многих лет, принесло облегчение. И я решил, что в этой ситуации лучшее, что я могу сделать, – рассказать миру о том, что я натворил. И я рад, что сейчас у меня нет ни от кого секретов.
Стоун Филипс: Твой отец рассказал мне, что одна из целей книги, которую он написал, – донести до тебя некоторые вещи, которые он был неспособен сказать тебе лично. Что хочешь сказать ему ты, прочитав ее?
Дамер: Я устал. И мне очень жаль, что все так получилось. И я очень люблю тебя.
Лайонел: Я тоже тебя люблю.
Дамер: Прости меня. Мы не показываем этого внешне, но я на самом деле очень люблю его.
Лайонел: Я люблю тебя.
Дамер: И без поддержки моих родных я не думаю, что смог бы пройти через все это. С момента суда мы стали более открытыми и откровенными друг с другом. Теперь нет никаких секретов друг от друга, и я не чувствую, что мне нужно что-либо скрывать. Теперь нам нужно посмотреть в глаза правде, вместе того, чтобы просто сглаживать реальность и говорить о поверхностных вещах. Теперь мы общаемся гораздо больше.
Лайонел: Эта книга может послужить неким мостом между Джеффом и мной. Даже ради этого стоило написать эту книгу.
Стоун Филипс: Теперь ты чувствуешь себя ближе к отцу, прочитав книгу?
Дамер: Я чувствую ближе в том смысле, что теперь я лучше понимаю его мысли и чувства. Я рад, что он написал ее.
Стоун Филипс: Вы хотите сказать что-нибудь сыну, то, чего нет в книге?
Лайонел: Я не могу. Сейчас я чувствую слишком много для этого. Я думаю, что многие вопросы, которые были подняты в этом интервью, могут привести нас еще ближе к пониманию того, откуда все это появилось. И когда я слишком эмоционален, то моя логичность уходит, и я не могу объяснить и правильно сказать что-то, как мне хотелось бы.
Стоун Филипс: Можете ли вы сказать сейчас, что чувствуете состояние Джеффа? Чувствуете близость к нему?
Лайонел: Да. И я надеюсь, что это ощущение останется.
Стоун Филипс: Как вы думаете, будут ли даны ответы на вопросы о вашей роли во всей этой истории, и почему она вообще произошла?
Лайонел: Может быть, и нет. Мой основной вопрос состоит в том, откуда все это появилось. И если что-то прояснится в этой области, то, возможно, сможет помочь другим людям избежать проблем.
Стоун Филипс: Это все еще в тебе, Джефф? Желание тех вещей, которые ты совершал, когда-нибудь уйдет?
Дамер: Частично, может быть. Но полностью оно не уйдет никогда. Мне придется жить с этим всю свою жизнь. Я бы хотел, чтобы это чувство оставило меня, чтобы я навсегда избавился от навязчивых идей и ощущений. Сейчас все гораздо лучше, потому что у меня нет возможности совершать эти действия. Но желание делать это никогда не уйдет полностью.
Стоун Филипс: То есть эти навязчивые мысли все еще присутствуют в твоей голове?
Дамер: Иногда. Да.
Стоун Филипс: Теперь ты другой? И как ты смотришь на то, что произошло?
Дамер: Надеюсь, что я изменился. Я рад, что я в таком положении сейчас, в котором я не могу совершать эти вещи, очень рад, что это закончилось. Я могу сказать родственникам людей, которых я убил, все что угодно, но мои слова все равно покажутся им лживыми и пустыми. Не знаю, как я мог бы выразить все свое сожаление, раскаяние за те вещи, которые я сделал с их родными людьми… Я не могу найти нужные слова.
Стоун Филипс: Сегодня интервью с Джеффри Дамером напомнило мне один из самых ранних опытов по ведению интервью за всю мою тридцатилетнюю карьеру. От его обычного повседневного рукопожатия, до того, что, уходя в свою камеру, он заметил на столе и коробку и подметил, что она похожа на ту, которую нашел у него Лайонел, Дамер был очень интересной и странной фигурой. Он всегда говорил, что он хотел бы быть приговоренным к смертной казни. 9 месяцев спустя его желание умереть сбылось.
Интервью с родителями Джеффри Дамера
Я просто крайне злой человек, или это какой-то вид сатанинского влияния, или что? Я не знаю. У меня нет идей по этому поводу.
Ларри Кинг: сегодня моими гостями стали родители Джеффри Дамера. Их сын был одним из самых печально известных серийных убийц
