–Чё это ты задумала?– уточнила Сапуренко, услышав разговор подруги.
–Хочу изучить этого толстого мужика,– призналась Пелевец.– Разве тебе лично не интересно, что с его внешностью?
–Да пусть разбираются эти питерские,– отмахнулась Ксения, поморщившись, как от неприятного привкуса во рту.– Сдались тебе эти трупы? Мало работы, что ли?
–Я тут услышала краем уха разговор между этими двумя,– продолжила женщина, придерживая платок от ветра.– И они обсуждали весьма странные вещи. Каких-то бесов, какой-то экзархат и камского гундыра. Ты знаешь, что это может означать?
Следователь сменила гримасу отвращения на удивление.
–Я не хочу неприятностей с руководством,– посетовала Сапуренко.– Думаю, так же, как и ты. Поэтому давай без мозгожуйства, а!..
–Мне пока никто формально не запретил заниматься нашим стрельцом. По крайней мере, из числа моего непосредственного руководства. Я слышу запреты и отказы лишь от этого Охтина. А он непонятно, кто вообще такой. Может, самозванец?..
–Гостицин же с ним вон носится. Значит, точно какой-то крутой чел. Ты же знаешь нашего Сергея Владимировича, он шестерить никому просто так не станет.
–Ладно, поехали уже,– сдалась Пелевец, понимая, что от подруги толку мало.– А то и на нас кто-нибудь здесь нападёт...
Действительно, кроме них, в округе уже не осталось ни единой живой души. А зная о скелетах на берегу, Герде становилось не по себе от пребывания на заброшенной станции. Поэтому она забралась в свою «Ниву» и поспешила вслед за иномаркой Сапуренко.
По приезду на работу Пелевец обнаружила полное спокойствие. Перед зданием не было никаких машин, даже служебного фургона. Внутри же лишь раздавалось эхо от поющего радио в комнатке дежурного.
–Я успела!– с детской непосредственностью воскликнула Ира, едва начальница заглянула к ней в кабинет.– Ну и урода же вы там нашли, это нечто!..
–Говори тише,– предупредила Герда, с опаской озираясь на дверь.
–Да они недавно начали вскрытие,– успокоила её помощница, щёлкая компьютерной мышкой.– Вот, смотрите...
На небольшом мониторе появилась фотография отвратительной морды с заплывшими глазами и испачканным кровью ртом. Теперь патологоанатом начинала понимать эмоции оперативника, которого спас Малинин. Выглядел толстяк абсолютно ужасно. У него, на самом деле, торчали длинные кривые зубы. Они как будто не помещались во рту. Неестественно увеличенная челюсть попросту не закрывалась из-за огромных клыков. В дополнение к ним шли широкие рога. Они торчали от уголков лба и дугой тянулись вдоль всего черепа, повторяя его контур.
–Ну прям козерог,– подметила Ирина, показывая на экране остальные фотографии, которые успела сделать.
–Да уж, рога как у горного козла,– кивнула Пелевец, преодолевая чувство отвращения.– Ты не знаешь, у нас в горах такие водятся?
–Козы? Да запросто. Там же заповедник какой-то, и бизоны есть, и овцебыки. Думаю, и горные козы уж имеются... Реквизит оттуда, значит?
В этот момент на столе ассистентки зазвонил служебный телефон. Она испуганно подняла трубку и начала мямлить что-то мало вразумительное.
–Герда Геннадьевна, может, лучше Вы поговорите?– нервно попросила девушка.– Они кричат, а я не понимаю, что не так...
–Да, добрый день,– сказала Пелевец спокойным голосом, приняв трубку.
–Вы чё там чудите вообще?!– верещала из динамика какая-то тётка.– Я чё должна после аутолиза анализ проводить???
–А, так это лаборатория,– догадалась патологоанатом.– Что у вас там?
–Это у вас там чё!– продолжала возмущаться женщина на другом конце провода.– Вы на хера нам кровь протухшую присылаете? Я ж не похоронное бюро, мне с этим говном чё вот делать?!
–Вы по поводу вчерашнего нашего запроса? Пробы были в плохом состоянии, согласна. Но кроме них, больше образцов получить не удалось.
–Мля, ну Вы даёте! В следующий раз прах ещё пришлёте, может?!
Герда внимательно выслушала ругань коллеги из больничной лаборатории. Обычно, результаты анализов приходили в лучшем случае через неделю. Но с кровью Фёдора Коновода проводить детальное исследование никто не стал. Мало того, что анализы оказались испорченными и по цвету, и по содержанию, так ещё и вонь установилась несусветная. Поэтому лаборанты предпочли избавиться от странных образцов и не утруждать себя их изучением.
–Аутолиз,– повторила Пелевец ассистентке и удивлённо развела руки в стороны.– Вот скажи, как за несколько часов эритроциты могли подвергнуться аутолизу?
–Слушайте, у него кровь реально какая-то чёрная была,– подметила Ирина.– Я же сразу сказала, что он выглядит уже подпорченным, словно не вчера умер. И этот запах, он до сих пор меня преследует.
Если бы девушка знала, что «стрельцу» вдобавок удалось ожить вчерашним вечером и не на шутку перепугать патологоанатома с практикантом, она бы не строила столь логичные цепочки. В любом случае, складывалась совсем неправдоподобная картина. Фёдор Коновод, застреленный накануне на набережной, теперь считался трупом в стадии практически полного разложения. Если пробы его крови вызвали такие эмоции в лаборатории, то как тогда объяснить, что сутки назад он сумел устроить бойню возле реки? И уж тем более становилась запутаннее ситуация с его внезапным «пробуждением» на
