кускам оттуда хераусграйфен...
Сако уселся на камни, ничего не ответив люцифериту. Тимофеев же без всякого страха опустился на четвереньки и пополз внутрь норы.
–Фердамт нох майль, долго же придётся подниматься,– пробормотал Зибуэль, оценив взглядом высоту скалы.– Но он там, я чую это...
–Кто?– поинтересовалась Ксения, придерживая вьющиеся на ветру локоны.
–Майн рогатый близнец,– загадочно произнёс бычий пленник и нагнулся к лазу.– Ну что там?
В ответ донёсся лишь одобрительный рык.
–С тобой я везде чувствую себя в сихерайт,– вновь перешёл люциферит на детский голосок, пропустив вперёд себя Сапуренко.
Малинин промычал что-то, помахав пистолетами.
–Гут, я подумаю над этим,– ухмыльнулся Зибуэль ему в ответ и, дождавшись, когда в нору заползёт Гостицин, тоже опустился на четвереньки.
Лаз оказался длинным. Он напоминал промокшую водяную горку в каком-нибудь аквапарке с той лишь разницей, что здесь царила тьма и двигаться приходилось наверх. Ксюша карабкалась совсем как заправский диггер, хотя ни фонаря, ни даже оружия ей не досталось. Впрочем, вскоре она увидела какой-то луч в конце тоннеля и зашевелилась куда как бодрее.
Выбравшись на более широкую площадку, девушка приметила подсвеченный череп. В отличие от пещеры в Харнаурды-Кей, этот оказался человеческим, но так же с горящей свечой в зубах. Мирон уже осматривал странный осветительный прибор, желая, видимо, прихватить его с собой. Вот только череп был прочно прикреплён к пещерной стене.
Отсюда в разные стороны уходили три тёмных коридора. Из каждого поддувал сырой ветер, отчего Сапуренко поёжилась. Из-за желтоватого огонька свечи всё вокруг казалось золотистым – камни, стены, низкий потолок. Прикоснувшись к поблёскивающему сталагмиту, Ксения одёрнула руку. Тот был холодный, точно лёд.
–А, всё айнгефрорен,– восхитился Зибуэль, потребовав от Гостицина снять куртку.– Значит, охранная система кивернитов здесь ещё никем не снята...
Закутавшись в верхнюю одежду, люциферит принялся заглядывать в каждый коридор и с шумом вбирать воздух кривым носом. Сергей Владимирович же обнял себя за плечи, остановившись возле черепа со свечой. Как она могла гореть в холодных условиях, никем не контролируемая, – оставалось загадкой. Однако Мирон быстро разрешил её, проведя пальцем по немигающему пламени. Это показалось мужчинам настолько увлекательным, что они принялись повторять трюк, хихикая друг на другом.
К ним бы с радостью присоединилась следователь, но куда как интереснее было наблюдать за Зибуэлем. Тот несколько раз принюхивался к двум противоположным коридорам, словно определяя, по какому из них надо двигаться дальше.
–Ну-ка подыши,– приказал он, схватив Ксюшу за руку, и подтолкнул её вперёд себя.– Васс фульст ду?
–Воняет,– призналась девушка, поморщив носик.
–А вот хиер?– поспешил люциферит, потянув девушку к другому коридору.
–Здесь тоже воняет, но мочой...
–Значит, идём дорт... сюда,– обрадовался бычий пленник, вновь толкнув Сапуренко вперёд.
Двигались долго и в кромешной тьме. Во всяком случае, Ксения ничего не видела, идя буквально на ощупь. Хорошо, что коридор не имел резких поворотов и был достаточно широким. Под ногами хрустели мелкие камешки и ледышки. Становилось холоднее, будто впереди располагался ледник. С разных сторон доносилось клокотание воды. Эхо разлеталось далеко вверх, что могло означать только одно – у коридора имелся высокий потолок.
Гостицин с Тимофеевым хранили молчание. Видимо, пример с Яном, который теперь носил во рту камень, подействовал на них должным образом. Поэтому Ксюша тоже не решалась задавать лишние вопросы, хотя и еле сдерживалась. Она по-прежнему не понимала, как оказалась в такой ситуации. Правда, Зибуэль производил на неё сильное впечатление. Несмотря на его облик, ему хотелось доверить даже свою жизнь. Тем более он единственный знал, что находится в этой тёмной горе.
–О, я!– удовлетворённо прогудел люциферит, когда спереди подул слабый ветерок.– Он близко. Васс фульст ду?
Мужчины на всякий случай кивнули. Сапуренко же поморщилась от запаха мочевины, и в голове вспыхнули какие-то образы из прошлого. Вот она заходит в общественный туалет на центральной остановке, вот на полу лежит чьё-то тело, а вокруг суетятся милиционеры. Кажется, это было не так давно, но девушка не смогла определить, когда и по поводу чего.
Впрочем, по мере того, как коридор стал подниматься и сужаться, в голову приходили и другие воспоминания. Например, катание на северных оленях на каком-то городском празднике, чей-то день рождения в прохладном кабинете, где согреться можно было только водкой, и танцы голышом вокруг пентаграммы. И едва это видение пронеслось перед глазами, как Ксюша увидела перед собой светящуюся на стене пещеры звезду.
–Штее ауф!– приказал Зибуэль, схватившись за плечо девушки.
Линии, нарисованные в конце коридора, горели тем же желтоватым светом, что и волшебная свечка во рту черепа. Поэтому мрак, в котором все двигались последние полчаса, здесь немного рассеялся. Пентаграмма была большой, высотой с человеческий рост. По её краям просматривались какие-то слова на незнакомом языке. Судя по тихому бормотанию Зибуэля, ему они оказались понятны.
