знакомых:Ну, что за пестрая семья!За ними где ни рылся я!Зато какая сортировка!Вот Глинка – божия коровка,Вот Каченовский – злой паук,Вот и Свиньин – российский жук,Вот Олин – черная мурашка.Вот Раич – мелкая букашка.Куда их много набралось!Опрятно за стеклом и в рамахОни, пронзенные насквозь,Рядком торчат на эпиграммах.Никто из четырех современников А. С. Пушкина, в той или иной степени причастных к литературной деятельности, не «тянет» на авторство «Слова» уже потому, что вопреки «воспоминаниям» К. Д. Кавелина, они активную часть своей жизни провели в XIX веке: Глинка Федор Николаевич (1786–1880); Свиньин Павел Петрович (1787–1839); Олин Валерьян Николаевич (1788–1841); Раич (Амфитеатров) Семен Егорович (1792–1855).
Литературное известиеВ Элизии Василий Тредьяковский(Преострый муж, достойный много хвал)С усердием принялся за журнал.В сотрудники сам вызвался Поповский,Свои статьи Елагин обещал;Курганов сам над критикой хлопочет,Блеснуть умом Письмовник снова хочет;И, говорят, на днях они начнут,Благословясь, сей преполезный труд, —И только ждет Василий Тредьяковский,Чтоб подоспел *** ****.В этой эпиграмме перечисляются литераторы XVIII века, которые были уже в мире ином, кроме М. Т. Каченовского, который из цензурных соображений обозначен звездочками, означающими количество слогов в имени и фамилии последнего: «Михайло Каченовский». В эпиграмме высмеивается журнал «Вестник Европы», редактируемый М. Т. Каченовским, за его отсталые мнения и тон. Действие переносится в царство мертвых (Элизий). При этом: Поповский Н. Н. (1730–1760) – ученик Ломоносова, первый редактор «Московских ведомостей»; Елагин И. П. (1725–1794) известен архаическим слогом своих переводов; Курганов Н. Г. (1725–1796) – профессор математики и навигации (назван Письмовником по названию самого популярного его произведения, представлявшего собой хрестоматию разнообразного содержания).
Наконец, третья эпиграмма:
ЭпиграммаТам, где древний КочерговскийНад Ролленом опочил,Дней новейших ТредьяковскийКолдовал и ворожил:Дурень, к солнцу став спиною,Под холодный Вестник свойПрыскал мертвою водою,Прыскал ижицу живой.Смысл эпиграммы в том, что «дурень», сказочный персонаж, делает все невпопад: становится спиной к солнцу (в данном случае – к истинному уму, знанию); прыскает мертвой водой (которая, по сказочным представлениям, не может оживить мертвое тело, то есть журнал Каченовского); в то же время прыскает живой водой, чтобы оживить давно вышедшую из употребления букву ижица (в журнале «Вестник Европы» использовалась архаическая форма написания слов греческого происхождения с употреблением буквы ижицы, что вызывало насмешки). Напечатана в «Московском телеграфе», 1829 г., № 8. В том же номере была указана «опечатка», а именно: в 3-й строке снизу вместо «Вестник» следует читать «Веник». Это указание было сделано с целью усиления сатирического смысла эпиграммы.
Сопоставив между собой две последние эпиграммы, мы находим, что автором «Слова о полку Игореве» является Василий Кириллович Тредедиаковский (Тредьяковский)! Все так просто, можно воскликнуть: «Эврика»!
Но тут же наступило отрезвление. А почему в течение 10 лет, пока я искал книгу А. И. Гессена «Все волновало нежный ум…», никто не удосужился произвести эти простейшие сопоставления, которые я осуществил за час с небольшим, и уже тогда чуть не воскликнул: «Эврика»? Неужели А. И. Гессен только мне за несколько месяцев до своей кончины выдал эту тайну (он умер 12.03.1976 г.)? Конечно же, нет! Таких любителей по поиску автора «Слова» пруд пруди, и они, конечно же, задавали тот же самый вопрос и получали тот же ответ. Есть еще ИРЛИ (Пушкинский Дом), где отслеживаются все печатные издания, относящиеся к А. С. Пушкину. Наверняка специалисты ИРЛИ знали об этой мистификации А. И. Гессена и относили ее на счет возраста автора.
Разочарование было полнейшим, сродни затяжной депрессии, длившейся несколько лет, в течение которых ничто не могло меня побудить к дальнейшему розыску автора «Слова». Мое депрессивное состояние усугубилось еще и тем, что через 13 лет при случайной встрече с товарищем студенческих лет Иваном Госсеном (Гессеном, Гусевым) я узнал, что А. И. Гессен превосходно знал «Слово о полку Игореве» и его историю с приобретением протографа А. И. Мусиным-Пушкиным. Стало быть, мистификация была и в том, что А. И. Гессен упорно называл дату находки А. И. Мусиным-Пушкиным – 1795 год.
Тридцать лет прошло с той памятной осени 1975 года, когда я посчитал себя пойманным на элементарной мистификации гениального пушкиниста. После встречи с доктором «N», описанной в нашей книге, я убедился, что мое предположение, будто сотрудниками ИРЛИ была отвергнута версия А. И. Гессена о том, что четырнадцатилетний К. Д. Кавелин мог услышать подобное откровение М. Т. Каченовского и описать свое впечатление в мемуарах[60], подтвердилось.
К этому времени я тщательно проштудировал труды К. Д. Кавелина, а это четыре огромных фолианта по 800–900 страниц каждый, подготовленных к изданию, уже после смерти автора, его племянником Д. А. Корсаковым (1843–1919) – известным историком. Он также подготовил и опубликовал в первом томе собрания сочинений К. Д. Кавелина биографию своего дяди: «Жизнь и деятельность К. Д. Кавелина». Никаких воспоминаний 14 -летнего мальчика я не нашел, мало того, К. Д. Кавелин вообще ни разу не упомянул о «Слове о полку Игореве» и фактически не упомянул своего великого современника А. С. Пушкина. Лишь в некрологе на смерть известного литературного мецената Авдотьи (Евдокии) Петровны Елагиной мельком отмечено, что в славянофильском литературном салоне Елагиной «…часто бывал и А. С. Пушкин» (то есть наряду с самим К. Д. Кавелиным, тогдашним студентом
