применение в отношении больных, страдающих от боли, столь зарегламентировано ФСКН, что врачи из сострадающих больным превращаются в мучителей, боящихся – под страхом уголовной ответственности – применять нужные средства в нужных количествах. Отсюда – самоубийства контр-адмирала В. Апанасенко (2014 г.), генерал-лейтенанта А. Кудрявцева (2015 г.), тысяч менее известных мучеников, страдающих от нестерпимых болей и не получающих необходимых обезболивающих средств: врачи боятся их назначать! «У врачей есть большой страх перед выпиской наркотических средств… Страх врачей перед ФСКН прослеживается отчетливо… Часто врачи не назначают морфин, т. к. боятся проверок ФСКН…» [344].
Предоставим слово онкологу доктору медицинских наук, профессору А. Мовчан: «У нас в России потребление морфина в 100 раз меньше, чем необходимо больным. У меня рецепт простой: запретить Федеральной службе контроля за наркотиками заниматься обезболивающими препаратами. Вывести медицинские наркотики из – под их контроля. Просто выгнать их из медицины напрочь. Это решит главную проблему… Человек, да и животные ни в коем случае никакой боли терпеть не должны, ни за что, никогда. Боль терпеть не надо, пожалуйста, запомните это! Если вам врач говорит про лечебные свойства боли – он не профессионал, он живодер»[345].
Во – вторых, это «карательная медицина» («карательная психиат рия»), распространенная в тоталитарных государствах (СССР, гитлеровская Германия, Китай, современная Белоруссия и т. п.), как репрессивное средство против политических противников или «неблагонадежных»[346]. «Злоупотребление психиатрией – есть умышленное причинение морального, физического или иного ущерба лицу путем применения к нему медицинских мер, не являющихся показанными и необходимыми, либо путем неприменения медицинских мер, являющихся показанными и необходимыми, исходя из состояния его психического здоровья»[347].
Карательная психиатрия, во-первых, представляет собой вариант тюремного заключения, когда по каким – либо политическим соображениям «легче» заточить в специальную психиатрическую больницу (как это было, например, с «диссидентом» генералом П. Г. Григоренко, признанным Военной коллегией Верховного Суда СССР на основании судебно – психиатрической «экспертизы» в 1964 г. «невменяемым» и помещенным в Ленинградскую специальную психиатрическую больницу), нежели осудить к лишению свободы. Во – вторых, карательный (репрессивный) характер заключается дополнительно в возможности применения в «лечебных целях» электрошока, инсулинового шока, психотропных препаратов…
Глава 10. Насилие в сфере воспитания и образования
Учись, мой сын! Наука сокращает нам опыты быстротекущей жизни.
Или, перефразируя Александра Сергеевича: «Учись, мой сын, наука сокращает нам жизнь»…
Вспомним «экзаменационное насилие» М. Фуко. Но, конечно же, насилие в сфере образования не ограничивается экзаменационным (например, когда я отбираю у готовящихся к ответу студентов шпаргалки, мобильные телефоны, планшеты, гоняю по всему курсу, ставлю двойки. Страшное насилие!). Более того, воспитательно – образовательное насилие преследует человека со дня рождения и продолжается всю жизнь.
Воспитательное насилие начинается с первых дней рождения ребенка. Разве не есть насилие над ребенком заставлять его есть, принимать лекарства, пеленать (старая российская традиция, кажется, уходящая в прошлое), обучать словам, правилам поведения. С веками методы воспитательного насилия либерализуются в цивилизованных, прежде всего, европейских странах (а также в Японии).
В странах Западной Европы на детей не кричат, телесные наказания исключены под страхом уголовной ответственности. Первые годы моих поездок по европейским странам (с 1990 г.) я долго не мог понять, что меня удивляет (помимо чистоты, прекрасных дорог, улыбающихся встречных). Потом сообразил: не слышно детского плача и криков взрос лых… Правда, гуляя по окрестностям немецкого Фрайбурга (где я работал в прекрасной библиотеке Max – Planck – Institut fur auslandisches und internationales Strafrecht), я услышал крики взрослых и плач ребенка. Подойдя ближе, понял – крики были на русском языке…
В Японии детям дошкольного возраста разрешено
В России тоже кажется в угол на горох уже не ставят и розги отжили свой век, но что касается окриков, подзатыльников, а то и «ремня» (абсолютно исключенного в Европе и Японии), – то это повседневная практика. Страшная. Напомню, из детей, «воспитываемых» ремнем, с высокой степенью вероятности вырастают насильственные преступники. Ибо, как нас учит Б. Спок: «Преступниками вырастают дети, страдавшие от недостатка любви, а не наказания».
В яслях и детских садах продолжается психологическое воспитательное насилие, нередко переходящее в физическое.
В школах, если уже не бьют линейкой по рукам, то заставляют учить то, что не нравится. К школьному воспитательно-образовательному насилию добавляется домашнее – за двойки, за замечания в дневнике, за порванную в детских сражениях одежду и т. д., и т. п. Привитие школьнику мысли о
