в поселок. Вам лучше вернуться в Нью-Йорк.
– Эшли отвезет ее в поселок! – проревел Брент. – Уберешься ты наконец, дьявол тебя забери?
С презрительной усмешкой, от которой кровь бросилась ему в лицо, я решительно повернулся к Бренту спиной и пошел прочь. Позади меня с грохотом захлопнулась дверь, и до меня донесся истерический фальцет Брента, перемежаемый слезливыми мольбами его племянницы. Несчастная девушка! Происходящее должно было казаться ей кошмаром: перенестись из своей безопасной городской жизни в край, который наверняка виделся ей непонятным и неразвитым, оказаться среди людей, чье поведение было невероятно диким и жестоким, и все это – в разгар кровавой истории о предательстве, угрозах и мести. Глухие сосновые леса юго-запада в любую пору показались бы крайне странными и чужеродными обычному обитателю восточных городов, теперь же к их сумрачной загадочности и первобытной дикости добавился мрачный призрак прямиком из потаенного прошлого, как будто из кошмара.
Я развернулся на месте и неподвижно замер на тропе, глядя на подмигивающий из-за деревьев крошечный огонек. Над домом посреди крошечной поляны нависла угроза, и оставить девушку под защитой лишь ее полусумасшедшего дяди и единственного слуги было бы недостойно белого мужчины. Эшли выглядел способным постоять за себя, но Брент был непредсказуем. Став свидетелем его безумной ярости и не менее безумных подозрений, я был уверен, что он балансирует на грани помешательства, но не мог ему посочувствовать. Человек, готовый принести в жертву друга ради спасения своей жизни, достоин смерти. Но Гримм определенно был безумцем. То, с какой жестокостью он расправился с Джимом Тайком, говорило об опасном сумасшествии. Несчастный Джим не сделал ему ничего дурного. Уже за одну его смерть я бы прикончил Гримма, будь у меня такая возможность. И я не намеревался позволить девушке пострадать за грехи ее дяди. Если Брент, как он клялся, не отправлял той телеграммы, значит, ее заманили сюда с недобрыми намерениями. Кто, кроме самого Гримма, мог это сделать? Скорее всего, он хочет погубить ее вместе с Ричардом Брентом.
Я зашагал обратно. Пусть меня не пускают в дом – ничто не мешает мне оставаться рядом, прячась в тени, на случай, если им понадобится моя помощь. Через несколько мгновений я оказался под деревьями, окружавшими поляну. В щели между закрытыми ставнями по-прежнему просачивался свет, в одном месте проглядывала часть оконного стекла. И в тот же момент стекло разбилось, как будто в него что-то швырнули. Ночь осветилась ослепительной вспышкой, огненными полотнищами вырвавшейся из окон, дверей и дымохода. На одно кратчайшее мгновение я увидел черное очертание дома на фоне охвативших его языков пламени. Мне подумалось, что кто-то пытается взорвать его, но за светом не последовало грохота.
Все еще ослепленный первой вспышкой, я ощутил новый взрыв, сопровождавшийся громоподобным эхом и наполнивший вселенную искрами. Сознание покинуло меня так быстро, что я не успел осознать, что кто-то внезапно с ужасающей силой ударил меня сзади по голове.
3. Черные руки
Открыв глаза, я увидел мерцание; сморгнул и помотал головой – и тут же совершенно пробудился. Я лежал на спине посреди небольшой прогалины. Окружавшая ее стена высоких черных деревьев освещалась неровным пламенем факела, воткнутого в землю рядом со мной. В моей голове пульсировала боль, волосы слиплись от крови, одежда была порвана, а кожа – поцарапана, как будто меня с силой протащили сквозь куст. Руки сковывали наручники. Рядом присела на корточки громадная фигура – негр обычного роста, но плотно сложенный и невероятно широкий в кости – Топ Брэкстон. Одетый только в рваные изгвазданные штаны, он держал по револьверу в каждой руке и поочередно нацеливал их на меня, прищуриваясь. Один был моим, второй прежде принадлежал констеблю, которому Брэкстон размозжил череп.
Секунду я лежал, наблюдая за игрой света, в неровных всполохах которого громадный черный торс отблескивал эбонитом и бронзой. Брэкстон был похож на порождение бездны прошлого, откуда человечество выбралось много веков назад. Выпирающие узлами мышцы, оплетавшие его по-обезьяньи длинные руки, крошечная голова, помещавшаяся над массивными ссутуленными плечами на толстой колонне шеи, широкие ноздри приплюснутого носа, мутные глаза, толстые губы, растянутые над зубами, более всего походившими на клыки – все выдавало кровожадное существо первобытных времен.
– Как ты-то вписываешься в этот кошмар? – спросил я.
– А, Кирби Гарфилд, вовремя ты проснулся. – Он продемонстрировал зубы в горилльей усмешке. – Я хотел, чтобы ты проснулся, прежде чем я тебя убью. Чтобы ты знал, что я тебя убил. А потом я пойду обратно, смотреть, как миста Гримм убивает старика и девчонку.
– О чем ты болтаешь, черный дьявол? – грубо спросил я. – Гримм? Что ты знаешь о нем?
– Я встретил его в лесу, после того как он убил Джима Тайка. Услышал выстрел и пришел с факелом посмотреть. Думал, кто-то меня ищет. А встретил мисту Гримма.
– Так это тебя я видел с факелом, – пробормотал я.
– Миста Гримм умный. Говорит: помоги мне убить кое-кого, и я помогу тебе убежать. Потом взял бомбу и кинул в дом. Та бомба не убивает людей, а парализует. Я следил за тропой и стукнул тебя, когда ты пришел обратно. Тот человек, Эшли, не совсем парализовался, так миста Гримм взял и выкусил ему горло, прямо как Джиму Тайку.
– В каком смысле, выкусил ему горло? – спросил я.
