избежать обычных клише: история советской литературы виделась триумфальным шествием к еще более высоким вершинам мастерства и гуманных идеалов. Книга Лупановой заканчивается благодарностью партии за вдохновляющую поддержку детских писателей, выраженную в резолюции последнего, XXIII съезда.
Новая поэзия
Наиболее интересные элементы новой литературы проявлялись в поэзии. «Детский мир», издательство, которое в первую очередь хотело печатать новых, нетрадиционных авторов, привлекало таких поэтов, как Борис Заходер, Валентин Берестов, Эмма Мошковская, Роман Сеф, Ирина Токмакова и Генрих Сапгир. Эти авторы находили вдохновение в творчестве детей, фольклоре и поэтическом наследии двадцатых годов. Образцом для них стали заново открытые Корней Чуковский, ранний Маршак и Даниил Хармс с их ребячеством и юмором. Поэты стремились говорить голосом ребенка, воспроизводить его фантазии и чувства. Частым стал заголовок «Веселые стихи». Под него попадали и считалки и скороговорки – два жанра, которые в тот момент переживали ренессанс.
Большое значение уделялось эстетическому воспитанию детей. Новые формы, меняющиеся ритмы, свободная рифмовка и необычная игра слов делали стихи более сложными для восприятия. Детская поэзия снова добилась большей творческой свободы, чем поэзия для взрослых. Некоторые поэты сознательно использовали возможность писать стихи для двойной аудитории, другие же – Генрих Сапгир, Игорь Холин (1920 – 1999) и Евгений Рейн (р. 1935) – публиковали в Советском Союзе поэзию для детей, а их взрослые стихи тайком переправлялись за границу и печатались там.
Старшее поколение писателей безоговорочно признавало талант и техническое мастерство младших коллег. Вместе с тем выражалась озабоченность, что в новой поэзии отсутствует гражданский дух. Барто жаловалась на совещании по детской литературе в 1963 году, что многие молодые авторы занимаются «веселыми пустяками» или, как она полагала, исключительно формалистскими экспериментами[568]. На III съезде писателей РСФСР в 1970 году Барто сетовала на тенденцию создавать преимущественно загадки, скороговорки и словесные игры. Она с неудовольствием цитировала коллегу-поэта, который утверждал, что пишет «эксцентрику для детей»[569]. Ничего такого нет, заявила Барто, это просто безуспешные попытки копировать талантливого Даниила Хармса. Нужны были стихи на политические темы и лирические стихи с положительными героями для читателей в возрасте 11 – 13 лет.
К огорчению приверженцев социалистического реализма, идеологически и политически ориентированная поэзия уже уходила в прошлое. На IV съезде советских писателей в 1967 году Барто требовала, чтобы детям рассказывали об американских бомбежках во Вьетнаме. По ее мнению, современной поэзии для детей грозил полный распад: «Ребенок сначала овладевает звуками, потом словами, потом начинает мыслить. А у иных поэтов обратный ход: мысли, потом слово, потом бессмысленный звук»[570]. Ее поддерживал Сергей Михалков: «Игра словом хороша, когда она – отражение игры ума, когда она осмысленна. А игрословие не только уводит некоторых молодых поэтов в сторону от значительной темы, но вообще лишает их стихи всякого смысла»[571]. Лев Кассиль высказался в том же духе: в прозе молодых писателей его часто раздражал «культ околичности», как будто возможность «писать прямо» исчезла вместе с культом личности Сталина [572].
Но время было на стороне поэтов оттепели. Принятие Эммы Мошковской в Союз писателей в 1967 году означало, что смена парадигмы в советской поэзии уже окончательно произошла.
Самым выдающимся среди новых поэтов был Борис Заходер (1918 – 2000). Его первые стихи для детей вышли в 1947 году, в тот год, когда он закончил Литературный институт имени А.М. Горького. Но только с началом оттепели его талант смог полностью раскрыться. Стихотворение «Буква Я» лежало в письменном столе десять лет, прежде чем было опубликовано в 1955 году в «Новом мире». Это виртуозный поэтический рассказ о бунте последней буквы алфавита, «я». Не просто буква, а еще и местоимение, «я» считает, что ей место в самом начале. Но бунт эгоцентричной буквы кончается полным поражением: без помощи остальных букв она может написать только «яяяяя!». Стихотворение осуждает эгоцентризм, но оно могло быть понято и как критика культа личности.
Вышедший в том же году сборник «На задней парте» (1955) был положительно отмечен Чуковским и многими другими. Вова и Петя – два озорных мальчика, которые постоянно попадают в разные неприятности. Они не выполняют домашних заданий, играют на уроках в «морской бой», постоянно ссорятся друг с другом и мечтают добиться легкой жизни с помощью волшебства. Рассказ о проказах ведется от лица самих мальчишек легким, разговорным языком, со свободно меняющимся размером. Юмор заключается в полнейшей невинности тона – повествовательный прием, которым раньше уже пользовался Носов в историях о Мишке и Коле.
Заходера приняли в Союз писателей в 1958 году. В писательском коллективе «Детского мира» он был старшим, но при этом одним из самых активных новаторов, настоящим поэтом современности. Стихи Заходера излучают юмор, они полны лингвистических и интеллектуальных экспериментов в стиле Чуковского. Стихотворение «Кит и кот» (1964), впервые опубликованное в «Юности», считается его артистическим кредо. Заходер описывает перевернутый вверх тормашками мир, где роли, как на карнавале, меняются. В конце концов порядок восстановлен и реализм торжествует, но ясно, что рассказчику это не по душе. То же самое желание разрушить границы реализма присутствует в «Мохнатой азбуке» (1958). Каждой букве алфавита соответствует какое-то животное, но когда автор не может подобрать ни одного зверя на букву «Ю», он просто выдумывает новый вид, Южного Ктототама.
В поэзии Заходера есть примеры чистого нонсенса, но большинство его стихотворений все-таки направлено на то, чтобы донести до детей какую-то
