достигли 12 миллионов экземпляров, его произведения были переведены на 30 языков. В дальнейшем тиражи постоянно росли.
Даже в период оттепели острые сюжеты и мистические мотивы редко появлялись в произведениях для детей и юношества. Единственным автором, готовым удовлетворять такую потребность читателя, был Анатолий Рыбаков, но и он значительно ослабил эти элементы в трилогии о Кроше (1960 – 1970). В этих книгах Рыбаков хотел говорить о насущных моральных вопросах того времени. Три части являются независимыми произведениями, довольно сильно отличающимися друг от друга. Их объединяет главный герой по имени Крош – умный симпатичный подросток с открытым характером. Рыбаков так описывал своего героя: «Он – тот молодой человек, каким бы я хотел быть в юности, мог бы быть и в чем-то, может быть, был. Он моя мечта о себе»[581]. Родители и школа играют в книге второстепенную роль, на его духовный рост влияют скорее круг друзей, внутренняя сила и работа. Повествование ведется от лица самого Кроша, что позволяет Рыбакову использовать молодежный жаргон.
В «Приключениях Кроша» (1960) Крош и его школьные товарищи приобретают трудовые навыки на автомобильном заводе; сам Рыбаков тоже когда-то работал в этой отрасли. Детективный элемент проявляется в попытке разгадать тайну воровства запасных частей, но более важно показать характер учеников в те мгновенья, когда работа требует не только трудового энтузиазма, но и упорства и ответственности. И для Рыбакова работа является самой важной силой в формировании человека.
Повесть «Каникулы Кроша» (1966) – одна из редких попыток в советской детской литературе поговорить о сталинском прошлом страны. Крош помогает коллекционерам заполучить старинные японские статуэтки, но его новые знакомые оказываются бессовестными мошенниками и спекулянтами. Намерение Кроша разобраться в этой афере заставляет его окунуться в события послевоенных лет, в то время, когда доносы и обманы были обычным явлением. Прошлое проливает свет на истинную роль и сущность его современников.
В повести «Неизвестный солдат» (1970) Крош снова пытается разобраться в тайной истории, на это раз времен Великой Отечественной войны. Строительство новой дороги грозит разрушить могилу неизвестного солдата, и Крош, которому теперь уже восемнадцать, решает найти информацию о сражениях, проходивших в этой местности в 1942 году. Им движет чувство долга и желание почтить память погибшего, полуправда его не устраивает.
В 1970-х годах Рыбаков начал писать для взрослых, но успел превратить «Кортик» и «Бронзовую птицу» в трилогию. В заключительной части, названной «Выстрел» (1975), он возвращается в 1920-е годы. Дом на московском Арбате является микрокосмом времени. На этот раз Миша Поляков борется с приметами нэпа: спекуляцией, обманом, жаждой наживы и «внутренними врагами». Жаждущая легкой жизни, ресторанов, западных танцев и музыки молодежь легко сбивается с пути. Рыбаков использовал закрученный сюжет детективных романов со множеством диалогов и куда большим реализмом, чем в двух предыдущих повестях.
Один роман не упоминался в советской литературе о подростковом чтении и редко переиздавался, несмотря на высокие художественные качества и множество восторженных почитателей. Это «Наследник из Калькутты» (1958) Роберта Штильмарка (1909 – 1985). Необычайная история создания романа объясняет его трудный путь к читателю. В предисловии к первому изданию 1958 года авторы (кроме Роберта Штильмарка в качестве автора указан еще некий Василий Василевский) пишут, что их роман создан во время работы в экспедиции советских строителей за Полярным кругом. Согласно их рассказу, комсомольцы собирались у костра вечерами после тяжелого рабочего дня и развлекали друг друга своими рассказами. Роман Штильмарка и Василевского якобы возник именно таким образом: товарищи коллективно обсуждали и критиковали текст. Любезный бухгалтер помогал им перепечатать текст. После возращения в «культурные центры» авторы смогли проверить факты и отредактировать некоторые эпизоды.
В этой истории нет ни слова правды. Штильмарк имел дворянское происхождение, его отец был расстрелян большевиками за отказ служить в Красной армии, сам он был арестован на фронте в 1944 году за невинную шутку и приговорен к десяти годам по статье об «антисоветской агитации и пропаганде». Отличный рассказчик с литературными интересами, он получил возможность писать в лагере, поскольку лагерный нарядчик Василий Василевский, сам заключенный-уголовник, собирался впоследствии избавиться от настоящего автора и подарить роман Сталину вместе с прошением об амнистии. Хотя задуманное не удалось, первые два издания «Наследника из Калькутты» вышли под двумя фамилиями – и Штильмарка, и его надсмотрщика. Только в перестройку, после десятилетий молчания, книга наконец могла выйти с указанием на Штильмарка как ее единственного и настоящего автора[582].
«Наследник из Калькутты» – толстый, в 800 страниц, приключенческий роман. Книга написана Штильмарком без других источников, лишь на основе собственной энциклопедической памяти – сам по себе удивительный факт. События происходят в конце XVIII века во множестве мест: в Англии, Испании, Италии, Америке, Африке и в Индийском океане. В сюжет вплетены украденные драгоценности и пропавшие дети, таинственные незнакомцы с поддельными именами, корабельные бунты и нападения диких зверей, религиозные культы и коварные иезуиты, благородные бандиты и краснокожие дикари, виконты и пираты, морские сражения и дуэли на шпагах. Эпиграфы и цитаты из Байрона, Шекспира и Джеймса Макферсона показывают, насколько хорошо Штильмарк разбирался именно в английской литературе. В русско-советской литературе роман не имеет себе равных. Советские взгляды и марксистский социальный анализ, упомянутые в предисловии к первому изданию в качестве важных элементов, видны в форме осуждения торговли рабами, колониальной политики, детского труда. Однако идеология не встает на пути плавного развития повествования. На последних страницах романа находит место и утопическая мечта. Образ «Города Солнца», созданный Томмазо Кампанеллой в 1637 году, воплощается в новом, преображенном мире, Новый Город Солнца возникает на Солнечном острове. Видение мира без наживы, насилия и рабства уже само по себе трогательно, но идея свободы, несомненно, была для узника ГУЛАГа важнее всего.
