— Кошмар какой-то, — как-то сказала она, разглядывая этих испуганных ребят. — Мы были совсем другими.
Ойтуш не мог не согласиться с ней. Каждый их детей, выросший в системе Первого/Второго класса был самостоятельной и независимой единицей с самого раннего возраста. Многие из жителей Метрополя в четыре года уже служили протекторию, в десять некоторые заканчивали школу, а тринадцать работали по временному контракту. Детей, выросших в подполье вместе со своими родителями отличала мягкость, привязанность к дому, но также чувство долга и желание защищать и оберегать то, что им дорого. На это глава сопротивления и делал ставку.
— Тебе это никого не напоминает? — шепнут Ойтуш Сати, указывая на группу девочек в черной форме. У всех трех волосы были неумело выкрашены в сиреневый свет. При виде Сати Эвери они перестали шептаться и проводили ее долгим восхищенным взглядом.
— Походит на какой-то фан-клуб, — продолжал Ойтуш.
— Мы пример для них, — ответила Сати, улыбнувшись девушкам и помахав рукой. — Герои, на которых они равняются.
— А для кого-то преступники, — отозвался Ойтуш. — Интересно, а меня кто-нибудь копирует?
— Зачем копировать тебя, если у нас есть столь колоритный Томб Ситис? — Сати не смогла сдержать смешка, увидев мальчишку лет двенадцати, побритого налысо и покрасившего зубы серебрянкой. Он был действительно похож на Ситиса только в сильно уменьшенном варианте. — Передам Протону, что у него тоже есть фанат.
Собрание было назначено на семь. Старый состав собрался в личной палатке Айзека, чтобы обсудить “первую волну”, как назвал ее главнокомандующий.
— Взрывы должны прогреметь синхронно: в мэрии, трех цитаделях, резиденции президента, корпорации “Лолита” и “Няня Момо”.
Томб Ситис с сомнением потер лысину:
— Семь точек… Не лучше ли сосредоточить удар на цитаделях?
— Цезарь Шан всего лишь политическая кукла, — согласилась с ним Эвридика, — Зачем подрывать его обитель?
— Кукла куклой, но в резиденции Шана находится красная кнопка. Центр управления биологическим оружием. Каким именно — не скажу, но боюсь, что его распыление приведет к большим потерям, — сказал Айзек.
— Убрать служителей, аниматусов, президента и мэрию, — сказал Ойтуш. — А сиделок зачем?
Айзек скрестил руки на груди и произнес:
— Торговля людьми — величайший порок нашего общества. Уничтожение корпораций — это символизм, скорее…
— Значит символизм? — не выдержала Сати. — А убийство президента Грейси не входит в наши планы? Это, конечно, не так эффектно, как уничтожение нескольких сотен полуфабрикатов, зато действенно.
В палатке воцарилась тишина: никто и никогда не позволял себе так разговаривать с Айзеком.
Вопреки ожиданиям, глава сопротивления не испепелил девушку взглядом.
— Кто возьмет на себя ответственность за это безумство? — вполне добродушно поинтересовался он.
— Я конечно, — ответила Сати, на что Ойтуш отреагировал незамедлительно.
— Исключено, — произнес он, буравя ее глазами.
— Тогда идем вместе, — предложила Сати. — Будешь присматривать за мной.
Тут уже Айзек вышел из себя:
— Оставили бы вы свои семейные разборки, — с выражением человека, который только что съел нечто приторное, произнес он. — У нас тут война, знаете ли…
— Война, в которую идет малышня с автоматами? — Сати гневно взглянула ему в глаза. — После взрывов ты отправишь их добивать всех, кто остался?
— Отправлю, если нужно, — спокойно произнес Айзек. — И малышню с автоматами и истеричных зазнавшихся девиц.
Сати нечего было возразить: Айзек оставался неоспоримым главой подполья, и он решал, что и кому здесь делать.
— В чем-то Сати права, — вступилась Эвридика. — Грейси не отстанет от нас. Пока мы живы, он будет преследовать нас и посылать все новых и новых аниматусов в Метрополь…
Однако больше никто девушек не поддержал. Да, Роланд Грейси был реальной угрозой, но он был далеко, максимум — грозно взирал с телевизионных стен, а вот протекторий был рядом, дышал в спину, и именно с ним было решено расправиться в первую очередь.
