не можем не чувствовать реальное присутствие Бога.
Но выходя из собора и отправляясь в близлежащее кафе, мы не можем точно также не чувствовать до некоторой степени уже как бы полное отсутствие того же Бога, казалось бы: внутреннее противоречие? ничего подобного: в соборе Бог на самом деле есть, а в кафе Его на самом деле нет, то есть, разумеется, речь идет здесь не об абстрактном Боге, а о той последней Реальности, которая напрямую задействована с нашей кармой, нашими затаенными устремлениями, а также особенностями нашего мышления и воображения, из чего вытекает, что когда мы по тем или иным причинам сообщаться с высшей Реальностью или Богом не можем или еще не готовы, Она или Он сами от нас на время отстраняются, предоставляя нам таким образом не на словах, а на деле полную свободу, – и это вполне сознательное и вполне онтологическое отстранение мы называем отсутствием.
По этой причине «объективность» божественной Реальности представляет из себя, как легко догадаться, самый сложный вопрос на земле: я думаю, что человек сам выбирает себе богов и только путем такой обратной зависимости боги получают власть над данным человеком, да он и сам рад такой власти, уверовавший человек с удовольствием и добровольно ей готов подчиниться, жизнь его при этом делается осмысленный и приобретает четкую сюжетную очерченность, а иногда ему даже оказывается помощь свыше или просто преподносятся дары не от мира сего, – сюда: чудесные явления, видения, предсказания, целительство, спасительные случайности и тому подобное, – поэтому ясно, что лишь когда мы по доброй воли отдаемся магии христианского Бога, – только тогда и Он приобретает над нами реальную власть: ту, которую мы сами хотим над собой иметь.
А в кафе как символическом пространстве, непричастном никакому Богу, этой власти уже нет, – и неизвестно, что ждет после смерти человека, который одинаково склонен чувствовать и признавать и магию собора, и магию кафе, и магию женщины, и магию морского пейзажа, и магию древних богов, и так далее и тому подобное: я думаю, ничего плохого, но христианином такого человека назвать вряд ли назовешь, однако, положа руку на сердце, разве не такой человек в душе – каждый из нас?
И по возвращении в Мюнхен я опять вынужден был припомнить Будду: ни в каком, даже самом предпочтительном и магическом состоянии нельзя оставаться слишком долго, а тем более вечно, любое состояние приходится рано или поздно покидать, как мы покинули Регенсбург: казалось бы, опять банальность, но ведь что может быть важнее опыта переноса закономерностей земной жизни, и в первую очередь столбового закона преходящности всего в мире – на феномены астрального мира? разве не таким путем осуществляется осмысление единства бытия? да и есть ли вообще другой путь? обратим внимание: только магия вселяет в нас веру – причем не умом, а сердцем – в потусторонние миры, и прежде чем окончательно поверить в них, приноравливаясь к будущему и неизбежному переселению в один из них, не лишнее задуматься как следует о природе самой магии, которая есть наш путеводитель к ним.
Вот утверждение принципиальной онтологической ограниченности любой магии и есть, думается, первый и важный шаг в этом направлении, хотя он тоже ничего не меняет, потому что захождение после Регенсбургского собора в кафе показывает воочию, как мы переживаем и осмысливаем феномены, казалось бы, внутренне между собой несовместимые: а именно так, что естественней такого перехода как будто ничего для нас нет, мы его по сути даже не замечаем, отчего и получается, что паузу между любыми двумя отрезками жизни, каждая из которых таит в себе магию, большую или малую, мы воспринимаем не как единственное состояние души, свободное от каких бы то ни было иллюзий и страхов, разочарований и надежд, суетных тревог и мимолетных радостей, а как необходимый и часто даже нежелательный отдых, перед тем как окунуться в магию очередного и следующего мгновенья.
Итак, в зерне своем жизнь и магия идентичны, – просто под магией подразумевается обычно очищенное от жизненных напластований переживание, в основе которого лежит неотразимое и зачастую необъяснимое притяжение – на физическом, психическом и духовном уровнях – к тому или другому феномену: поскольку же мы обычно безотчетно притянуты к жизни, сколь бы невзрачна она ни была и какие бы страдания нам ни преподносила, постольку жизнь в своей первооснове магична, в этом нет никаких сомнений, так что и любой, самый незначительный и «непоэтичный» повседневный предмет в зависимости от настроения и жизненных обстоятельств может оказывать на человека воздействие, которое иначе как магическим не назовешь, – и оказывает на самом деле, в чем мы убеждаемся каждодневно и ежеминутно.
Первичная магия – это когда мы снова и снова очарованы осенним пейзажем, пристально разглядывающим нас домашним котом, в который раз услышанной мелодией и увиденным кинофильмом, да и просто привычной домашней обстановкой, но есть и другая, вторичная магия – та, которая действует на нас помимо воли, в основе ее лежит тот или иной гипноз: профессиональный гипнотизер, харизматический оратор, роковая женщина – все они способны очаровать нас и подвинуть к действиям, противоречащим нашему характеру и нашей свободе, но рано или поздно их влияние сходит на нет, оставляя, как правило, опустошительные следы, ибо любая магия, осуществляемая за счет человеческой свободы, а стало быть покоряющая, насилующая – пусть и чарами – человеческий характер, есть вредная и опасная деятельность.
С этой точки зрения проблематичны и все мировые религии, ибо связь обычного человека с потусторонней реальностью настолько тонкая и индивидуальная, что, бывает, в продолжение всей жизни обнаруживается один-единственный раз: скажем, в пророческом сне, видении умершего родственника или в неподдающемся разумному объяснению стечении обстоятельств, но и этого вполне достаточно для данного человека, – если бы ему для осуществления его кармического сюжета нужна была бы более прочная и очевидная связь, она была бы ему дана, как она была дана бесчисленным святым, предсказателям будущего, духовным мастерам и тому подобное, однако большинству людей это, очевидно, по каким-то причинам не нужно.
И вот эти люди идут в церковь, там они потрясены сверхчеловеческой архитектурой, сверхчеловеческой музыкой, сверхчеловеческими словами, весь этот конгломерат искусств и легенд – сюда же и живые истории святых с их чудотворными мощами – настолько превышает душевный уровень «простого
