– Да ладно! – махнул рукой Толстый. – Мы же друзья, должны выручать друг друга! Верно, Сань?
Саня солидно кивал и широко улыбался, тоже не скрывая своей радости.
– А Череп-то, адвокат твой, орел! – гордился Толстый. – Расскажи, как он на суде выступил!
– Да рассказывал уже сто-пятьсот раз! – ответил Климов.
– Он так пыжится, будто сам суд выиграл! – поддел Толстого Саня.
– А кто же такого спеца ему нашел? – простодушно обиделся Толстый. – Ты, что ли?
– Перестань, он же нарочно это делает, – толкнул Толстого в бок Климов. – Завидует, что Череп – не его приятель.
– А, так бы сразу и сказал, – заулыбался Толстый.
– Пфф, у меня таких приятелей – полная записная книжка, – презрительно скривился Саня. Толстый злобно посмотрел на историка и хотел что-то возразить, но Климов его перебил.
– Да ладно вам, девочки, вы обе мне нравитесь, – заржал он. – Давайте выпьем!
Друзья чокнулись, выпили и вечер покатился своим чередом.
Жизнь Климова стремительно налаживалась. После окончания лечения в клинике он с некоторой опаской вернулся в свою квартиру, но прежнего страха не ощутил вовсе. «А был ли мальчик?» -распевал Климов, раскладывая вещи по местам. За время его отсутствия накопились заказы, которые нужно было сделать, и он с жадной радостью окунулся в работу .А в канун Нового года Саня чудесным образом – «опять, поди, обольстил менеджерицу в турфирме», – язвил Толстый – достал две горящие путевки в Индию, для себя и Климова. «Ты настоящий дед Мороз», – удивился Климов. Семейный Толстый вздыхал и завидовал. «Оттопыривайтесь там, ладно уж», – пыхтел он.
Праздники пролетели незаметно. Друзья вернулись загорелые, отдохнувшие, и занялись своими обычными делами, изредка созваниваясь. Как-то вечером Климов работал, попыхивая сигаретой и ероша по привычке волосы. Стоял май, холодный, ветреный, дождливый, больше похожий на октябрь, если бы не проглядывала на всех деревьях и газонах упрямая весенняя яркая зелень. Когда по жестяному карнизу забарабанили капли, принесенные порывом ветра, Климов прервался и задумчиво посмотрел на улицу. В дождь, особенно такой, с ветром, низко летящими в разных направлениях тучами, работалось хорошо. Мобильный неожиданно запиликал, Климов вздрогнул и снял трубку.
– Здравствуйте! Мне нужен Андрей Климов. Это вы? – спросил женский голос.
– Добрый вечер, да, это я, – ответил Климов.
– Можно задать вам несколько вопросов? – сказала трубка.
– Простите, мне очень некогда, я спешу, – заторопился Климов, сообразив, что это очередной телефонный опрос. – У меня совершенно нет времени.
– Это очень важно, – настаивал голос.
– Слушайте, я не шучу, – разозлился Климов. – Всего доброго!
– Ведьма вернется за вами, – голос в трубке приобрел металлический оттенок. – Она уничтожила Ковалевку, а теперь ей нужны вы.
– Кто вы? – заорал Климов. – И что вам от меня нужно?
– Я знаю, как вам помочь. Будете разговаривать? – хладнокровно спросила трубка. – Не бойтесь, я не Ведьма. Меня зовут Таисия. Тая. Как зовут вас, я знаю.
Климов чуть дрожащей рукой утер холодный пот со лба.
– Слушаю, – устало сказал он.
– Нам надо встретиться, – коротко ответила Тая.– Завтра, в шесть вечера. Записывайте адрес и приходите.
***
В той части Садового кольца, где Таисия назначила встречу, Климов бывал редко. С неба лило с самого утра, холодные колючие капли то и дело попадали в рукава и за шиворот, как ни старался Климов укрыться под зонтом. Поминутно чертыхаясь и сверяясь с картой на мобильном, он брел по Садовому. Когда в очередной раз Климов глянул на экран, его довольно сильно кто-то задел плечом.
– Смотри, куда прешь, блин! – заорал парень. В руке у него был планшет.
– Сам смотри, шары в планшет забычил! – огрызнулся Климов. Настроение окончательно испортилось. Он сунул телефон в карман и осмотрелся. Нужный перекресток был совсем рядом, и тут же показалась вывеска заведения, где должна была состояться встреча.
Заведение под названием «Хинкальная» располагалось на первом этаже большой серой «сталинки». Климов вошел и тут же ослеп: после яркого дневного света полутемное помещение казалось целиком погруженным во мрак. Когда глаза привыкли, он увидел довольно узкую комнату, освещенную двумя тусклыми лампами, полностью, от пола до потолка, отделанную деревянными выкрашенными в темно-коричневый цвет досками. Вдоль боковых стен стояли два ряда широких столов со скамьями, у дальней стены располагалась барная стойка, за которой торчала голова официантки в чепчике; из-под чепчика выбивались ярко-желтые обесцвеченные кудри. Официантка скучала и смотрела телевизор. За одним из столов сидела шумная армянская компания: двое мужчин и три женщины. Они говорили все разом на своем языке, махали руками, поминутно выпивали и чему-то громко, гортанно смеялись.
