Внушительная сила, если не сказать больше.
Противостояли же им десять русских бригантин экипажи которых не превышали ста двадцати человек. Достаточно одной галере сцепиться с русским кораблем и он обречен. Тут скажутся и численное превосходство, и превосходные бойцовские качества шведских солдат и матросов. Словом, у псковичан был только один шанс, держаться на расстоянии. Вот только никто им этого позволять не собирался.
Засвистели боцманские дудки. Забегали матросы. Засуетились у пушек пушкари. Захлопали крышки открываемых ящиков с песком. Звякнули изготавливаемые к использованию стальные лопаты, багры, пилы и топоры.
Шведы сделали выводы из прошлого неудачного опыта. Поэтому сейчас на каждой галере по палубе и внутренним отсекам были расставлены ящики с сухим песком. Только внутри, песок был расфасован в мешки, по шестьдесят фунтов в каждом. Потому как с лопатой там особо не развернуться. Никакие иные способы не позволяли достаточно эффективно бороться с греческим огнем, секрет которого стал известен Карпову.
От русских прилетел второй предупредительный снаряд. На этот раз стреляли не с флагманского парохода, а с головной парусной бригантины. Кто знает, возможно канонир там был более опытный, или причина в уменьшившемся расстоянии, но снаряд лег куда как ближе.
Впрочем шведы не придали этому ровным счетом никакого значения. Галеры все так же продолжали двигаться на сближение с русскими, успев уже перестроиться в одну линию. Десяток судов отделилось, устремившись в погоню за купцами, которые значительно потеряли в ходе, двигаясь против ветра, попеременно меняя галсы[19].
Наконец расстояние сократилось до трех кабельтовых[20]. Цели уже разобраны. Конечно пушка способна забросить ядро значительно дальше. Тонкие борта бригантины не идут ни в какое сравнение с бортами линейных кораблей. А потому ядро с легкостью проделает пробоину и на куда большем расстоянии. Вот только, ты сначала поди попади на таком расстоянии в большой корабль. Да еще и во время качки.
— Капитан Акессон.
— Да, господин адмирал.
— Прикажите открыть огонь, — едва отдав приказ, адмирал вскинул подзорную трубу.
Помост под ногами вздрогнул. Находившиеся под ним орудия изрыгнули из себя пламя и чугунные ядра. На какое-то время взор заволокла пелена дыма. Но под напором ветра она быстро истаяла, отнесенная в сторону.
Следом загрохотали остальные орудия. Семьдесят двадцатичетырех фунтовых и сто сорок восемнадцатифунтовых. От множества ядер начавших падать вокруг русских кораблей вода буквально закипела. Адмирал вроде бы даже приметил попадания. Впрочем, он не был в этом уверен.
Под помостом слышатся возня и приглушенная брань пушкарей, спешно перезаряжающих свои орудия. Как не старался адмирал, но все же в подготовке канониров он значительно уступал посковичам. Во всяком случае, если верить оставшимся в живых свидетелям, она варьировалась от четырех выстрелов в минуту, до десяти. Весьма значительный разброс, чтобы это было правдой.
Грохот. Треск разрываемой древесины. Шуршание пролетевшего рядом ядра. Вестница смерти пролетела так близко, что Игната обдало горчим ветерком. Оно может и не горячим да только он отчего-то именно таковы и показался.
— Петр, в гробину душу мать нехай! Ты заткнешь наконец этого гада!
Вместо канонира рявкнув ответило орудие. И на этот раз вышло вполне удачно. Судя по всему, снаряд взорвался в утробе галеры, а не прошил ее насквозь, чем грешили чуть не большинство снарядов попадавших в шведские суда. Впрочем, причина тут скорее всего в том, что в этот раз гостинец ударил в скулу и полетел внутри вдоль судна, а не поперек.
Поначалу отряд паровых бригантин держался в стороне, чтобы в полной мере использовать дальнобойность и точность своих орудий. Но из-за качки, немалая часть снарядов летела мимо. Учитывая же численный перевес противника это было неприемлемо. Пришлось сокращать дистанцию.
Но и тут не все слава богу. Если бить в борта, то из-за несовершенства взрывателей большинство снарядов попросту прошивали галеры навылет. Заходить с носа, чтобы стрелять вдоль, подставляться под пушки шведов. Вот и приходится заходить с кормы. Да только тут уж началась форменная свалка, и если одному выходишь в корму, то другой уже наводится на тебя носом. И все прямо-таки рвутся на абордаж.
Оно бы вырваться из теснины и уйти на свободную воду. Вот только шведы вцепились мертвой хваткой и вырваться из этих клещей никакой возможности. Один из пароходов уже взят на абордаж и там идет рубка не на жизнь, а на смерть. И помочь им никакой возможности. Они ведь и сами вертятся как угрь на сковороде.
Разочаровали зажигательные снаряды. Ладно снаряды из новых орудий прошивали галеры насквозь. Но на парусниках-то стояли дульнозарядные орудия и их снаряды рвались на палубе или внутри корпуса. Вот только прежнего эффекта не наблюдалось. Как видно, шведы все же кое-что выведали о греческом огне. Из всего флота яркими факелами пылали хорошо как с десяток галер. На других так же случались возгорания. Но с ними команды худо-бедно справились.
— Атаман, большая пробоина ниже ватерлинии, — подбежал с докладом его заместитель, Агап.
— И что, мне надо тебя учить как подводить пластырь?
