день. – Он покачал головой, а мы все молчали.
Лично я понятия не имела, что сказать. Столько мыслей, чувств и переживаний, что я не могла мыслить здраво. Надо подумать. Переварить информацию.
– Сейчас, несмотря на то что последние события плохо повлияли на нее, она все равно хочет вас видеть, Миа. Она не знает, что здесь все ее дети, но думаю, что она захочет увидеть вас тоже. Объясниться. Извиниться. Но вы уже взрослые люди с взрослыми мыслями. Вы не можете забыть то, что было, но, надеюсь, вы можете понять. Она моя жена. Уже почти четырнадцать лет…
Я едко перебила его:
– Вы должны понимать, что официально вы не женаты. Она так и не развелась с мои отцом.
Кент кивнул.
– Я понимаю, что наш брак не по закону, но формальности ничего для меня не значат. Я оберегаю эту женщину уже много лет и продолжу делать это до последнего вздоха. Так что если вы хотите погубить ее, нам лучше разойтись своими путями. – Он положил руки на стол, давая понять, что все сказал.
Макс встал и протянул ему руку.
– Позвольте мне поговорить с сестрами. Мы все обсудим, и я перезвоню.
Кент поднялся, пожал руку Макса и застегнул куртку.
– Буду ждать с нетерпением. Я знаю, что вам больно и что все это для вас – шок. Для меня тоже, но в жизни такое случается. Именно то, как вы справляетесь с болью, определяет ваш характер. – С этими словами Кент ушел, не оглядываясь.
Макс сел, тяжело вздохнув.
– И что вы думаете?
Я выгнула брови и предложила:
– Может, по текиле?
– Хорошо, – сказал он и сделал заказ.
Мэдди ухмыльнулась.
– Прошлый раз ты выпила столько текилы, что уединилась в соседней комнате с одним татуированным дикарем с Самоа и даже не заметила, что я там тоже была. – Мэдди напомнила мне о пьяной ночи с Таем на Гавайях. Только моя малышка сестра может так культурно поименовать то, что было непристойным, грязным, достойным порновидео перепихоном.
Я сжала ее руку.
– Не вспоминай об этом, когда Уэс в поле слышимости, – прошептала я в ее волосы, пахнущие вишней и ванилью.
Макс ухмыльнулся и прикрыл глаза.
– Это не та картина, которую я хотел бы представлять сейчас в своем воображении. Ценю попытку отвлечь меня, но все-таки что вы думаете о рассказе этого придурка?
Я вздохнула и крепче обняла Мэдди, нуждаясь в ее поддержке и думая, что ей она тоже нужна.
– Честно говоря, не знаю. Все это вполне разумно. Его рассказы о странностях ее поведения – это правда. Когда у мамы было хорошее настроение, мы были на небесах, а когда нет, с ней бывало очень трудно. Мы никогда не знали, что ей взбредет в голову. Когда она не находилась в состоянии, которое он назвал маниакальным, она меняла работу, набирала долги, забывала все на свете, например забрать нас из школы и садика, сжигала еду в духовке, потому что не помнила, что ставила что-то готовиться. То, что я помню, соответствует его рассказу.
– И это меняет твое мнение о ней? – Вопрос на миллион долларов.
Я пожала плечами.
– Может быть. Совсем чуть-чуть. Это определенно позволяет мне понять, почему она так себя вела. Но не объясняет, почему она нас бросила. Почему не пошла к врачу. Не попросила о помощи. Когда она нас оставила, ей было хорошо за тридцать. Как ее болезнь могла оставаться незамеченной так долго? Ненавижу себя за эти слова, но это все звучит очень удобно.
В этот момент в разговор вступила Мэдди:
– Если она была не в своем уме, Миа, может быть, поэтому она и ушла. Может, она считала, что спасает нас? Знала, что с ней что-то не так?
Макс стиснул зубы.
– Но это не объясняет, почему она бросила меня совсем ребенком, но прожила с вашим отцом десять лет.
– Нет, не объясняет. Разве что твой отец заметил то, что не видел мой. Заставлял ее обратиться за помощью, а она не захотела.
– Думаю, мы не узнаем, пока не поговорим с ней. Ну что, давайте я позвоню Кенту и назначу встречу? Я бы хотел покончить с этим делом до Рождества, до приезда семьи. А семья Мэтта? Они тоже приезжают? – спросил Макс у Мэдди.
Она покачала головой.
– Нет. С тех пор как мы с Мэттом начали жить вместе, они отправились в круиз, о котором давно мечтали. Они не хотели оставлять Мэтта одного, но
