ответить, пыталась совладать с паникой, а еще лучше – остановить камеры и переснять концовку, в комнате что-то изменилось. Как будто кто-то невидимой рукой поднял меня за подбородок. Возникло такое напряжение, что мне казалось, меня вот-вот ударит током. И я встретилась взглядом с человеком, в глаза которого собиралась смотреть до конца своих дней.
В дверях комнаты стоял Уэс. Я вложила ладони в его протянутые руки, и он привлек меня к себе. Я не успела ответить, не успела вообще ничего сказать, как он положил руку мне на щеку и прижался к губам с поцелуем. Он целовал меня долго и крепко. Не страстно, но с любовью. Камеры продолжали снимать.
– Привет, любимая, – сказал Уэс. Его зеленые глаза светились весельем. Он был одет в костюмные брюки, хрустящую белую рубашку и вельветовый пиджак. Изумительно!
– М-м, да. – Я вдохнула и ошеломленно посмотрела в камеру. – Это Уэс Ченнинг, мой жених.
Я заулыбалась, как не в себе.
Уэс усмехнулся, переплел свои пальцы с моими и свободной рукой помахал в камеру. Великолепно.
– Все интереснее и интереснее, – заметил Мейс. – А ну-ка расскажи нам, Миа, за что ты благодарна жизни в этом году?
Я не могла оторвать взгляда от мужчины, которого я люблю.
– За Уэса. – Я вздохнула. – У меня так много поводов для благодарности. Сестра, брат, отец, лучшая подруга и новые друзья, которые появились в этом году, – благодаря им всем я чувствую себя любимой, где бы я ни находилась. Да, и правда. Вот за что я благодарна жизни в этом году. За любовь. Во всех ее проявлениях.
– Я люблю тебя, Миа Сандерс, и жду не дождусь, когда ты станешь моей женой, – заявил Уэс. В этот момент камера взяла нас крупным планом. Все папарацци, которые осаждали наш дом в Малибу, офис «Сенчури Продакшенс» и охотились за любой каплей информации об Уэсе и его плене, о миллионах, вложенных в фильм, находившийся сейчас в подвешенном состоянии, о Джине де Лука и обо всем остальном, должно быть, чертовски расстроились, что такая информация стала достоянием общественности в моем шоу, а не в их грязных газетенках.
И в довершение всего этот эпизод должен был выйти в эфир в пятницу. Это значит, что не только весь мир узнает о нашей помолвке. О ней узнают его родители. Лучше нам сказать им о наших планах прямо сегодня.
Уэс повернул меня к камерам. Я наконец вернулась к реальности. Быстро протараторила завершающую речь в надежде, что нам не придется ничего переснимать. Ни за что на свете я не согласна пройти через это второй раз.
– Спасибо нашему гостю Мейсону Мёрфи и его невесте Рейчел Дентон за то, что поделились своими новостями. От лица доктора Хоффмана могу сказать, что мы будем рады видеть вас каждый раз, когда вы захотите сделать очередное объявление. – Я посмотрела в камеру и улыбнулась. – И, друзья мои, порадуйтесь подаркам судьбы, потому что она дарит их нам во множестве. Я точно знаю, что даровано мне. – С этими словами я обняла мужчину своей мечты, прижалась лбом к его лбу и, сливаясь в поцелуе, услышала, как режиссер говорит: «Снято!»
Мой любимый объявил о своих чувствах по национальному телеканалу. Какие еще доказательства нужны?
Глава пятая
– Ч?то ты вообще здесь делаешь и что ты натворил? – ругала я Уэса, прижимаясь к нему всем телом. Даже когда я чертовски зла на него, все равно меня тянет к нему как магнитом. Люблю обниматься, м-м.
Он хмыкнул мне в шею и нежно поцеловал.
– Миа, расслабься. Мейсон рассказал о вашем плане заявить всему миру, что он нашел любовь всей своей жизни и женится, и я подумал… черт возьми, я тоже хочу вскочить в этот вагон! Нет смысла хранить это в тайне.
Я пожевала губу и взглянула в его прекрасные зеленые глаза.
– Черт, а как же кровососы-папарацци? Они преследовали тебя не одну неделю. Теперь у них будет еще больше поводов за тобой охотиться. – Я нахмурилась при мысли о том, что Уэс сделал кошмарную ошибку. Я могла все исправить, не пустив в эфир концовку эпизода, пусть даже она должна была поднять рейтинги нашего шоу на недосягаемую высоту. Счастье и здоровье Уэса не стоили нескольких миллионов дополнительных зрителей.
Уэс покачал головой.
– Миа, все совсем не так. Мы дадим папарацци что-то новенькое, и они наконец перестанут пережевывать все эти заграничные смерти и ужасы. Джина на грани. И ты знаешь почему?
Одно лишь упоминание о Джине де Лука вызывало у меня дрожь и ужас. Я стиснула зубы и сделала вид, что меня ничто не беспокоит.
– Нет. Почему?
Он положил ладонь мне на щеку.
– Потому что у нее нет чего-то прекрасного, за что можно держаться каждую ночь. У меня есть, и я хочу, чтобы об этом знал весь мир. Дадим этим хищникам тему послаще. Я без проблем могу болтать с утра до ночи о том, как я тебя люблю и как мечтаю на тебе жениться.
Я вздохнула. Как все изменилось за последние десять месяцев. В январе он был сосредоточен на работе и на фильме. А теперь – на мне.
– Если ты думаешь, что это поможет твоему выздоровлению, значит, я с тобой. Буду тыкать свою левую руку всем под нос.