— Вместо сытой и спокойной жизни герцог Симус организует им пламенный костёр — Илий уже стар, и смена правителя Занадана не за горами. Можно, конечно же, закрыть глаза и понадеяться на лояльность нового правителя, но я бы не стал этого делать — глупость, как правило, наказуема. Мы совсем недавно избавились от постоянного страха за собственные жизни, и я не хочу, чтобы этот страх опять вернулся. Молодёжь так вообще не знает, что такое постоянная жизнь в гонениях и страхе, и я приложу все свои силы, чтобы она этого так и не узнала. Поверьте, одинокая жизнь в горах значительно лучше смерти на костре. Так что теперь все вы знаете истинную причину этой экспедиции.
— Да, теперь знаем. И что же ты предлагаешь нам делать? Ведь, когда эта экспедиция не вернётся, ко всем нам могут прийти дознаватели тайной канцелярии и начать задавать вопросы. Причём вопросы у них как-то органично сочетаются с пытками.
— Вопросы они пусть задают мне — вы ничего не знаете и просто выполняли мои приказы. Вернее, даже не мои — список утвердил лично ректор, а к нему пыток применять никто не будет — как-никак, родственник правящей династии. А что делать вам — так это спокойно работать и подбирать перспективные кандидатуры для второй экспедиции.
— А что, будет и вторая экспедиция?
— Я искренне на это надеюсь. Предполагаю, что через несколько месяцев придёт сообщение, что артефакт найден, но группа почти полностью погибла и просит о помощи, выслав для эвакуации артефакта спасательную экспедицию. Там, где не справились шестнадцать магов, должны справиться тридцать — сорок, а, может, и больше… Точную численность спасательной экспедиции я пока не знаю — всё зависит от того, поверит ли в выдуманную мною сказку Илий, да и Сая не следует списывать со счетов.
— Вторую экспедицию ждёт судьба первой?
— Совершенно верно. Новое поселение смогут основать и шестнадцать человек, однако если их будет полсотни — моя мечта однозначно станет реальностью…
Один дошёл до самой большой избы, располагавшейся почти в центре деревни, и несильно, но уверенно постучал посохом в дверь. Долго ждать не пришлось — дверь с протяжным скрипом открылась и на пороге появилась дородная тётка в простом крестьянском платье и засаленном фартуке. Похоже, её оторвали от процесса приготовления ужина. Неприязненно оглядев гостей, женщина с плохо скрытым неудовольствием спросила:
— Чего надо?
— Позови хозяина, женщина. Говорить с ним буду, — в голосе Одина прорезались спесивые нотки. Ну точь-в-точь мелкий чиновник при сборе податей…
— Ан нету хозяина. В поле они, работают. Я за него.
— Женщина, мне нужна еда. Нужно место, где переночевать. Помыться хочу. И то и другое для меня и моей сестры. Мне первому. Плачу монетой. Есть медь, есть серебро. Если цена устроит — куплю какие-нибудь тряпки для сестры. Не очень дорого, но всё должно быть чистое и крепкое. Неряха она у меня, не умеет за своей одеждой следить. То испачкает, то вообще порвёт.
— Вообще-то мы постояльцев не принимаем, да и с едой у нас туго…
— Я плачу деньги, женщина. Серебро. Если у тебя нет требуемого — найду другого хозяина. Мне идти дальше?
— Погоди, путник. Я же не сказала, что мы не можем ничего найти — просто мы никогда не принимали постояльцев. Но у нас есть сарай с сеном, на котором можно спать — одеяла я смогу найти. И приготовить ужин я тоже могу — есть и мясо, и крупа. Воду тоже можно нагреть.
— Твоё предложение мне подходит, женщина. Я согласен переночевать в амбаре на твоём сене, если мне дадут одеяла — не люблю, когда сено колется. И подушки не забудь. Для сестры моей тоже что-нибудь сооруди. Это можно сделать прямо сейчас — я устал. А пока я буду отдыхать, ты можешь нагреть мне воды для омовения и приготовить ужин.
— А деньги?
— Деньги вот, — мужчина полез к себе за пазуху, достал небольшой кожаный кошелёк и, развязав его, вытащил две большие серебряные монеты, — этого хватит и на ночлег, и на ужин, и на одежду для моей сестры. Но получишь их потом, если вода будет горячей, ужин — сытным, а одежда не будет похожа на то тряпьё, которое сейчас на ней…
Хозяйка, с которой при виде денег произошла поразительная метаморфоза, быстро отвела постояльцев к сараю, после чего сбегала в дом, вынесла оттуда несколько одеял, сдёрнутых, по-видимому, прямо с собственной кровати, расстелила их прямо на сене, сказав:
— Вот, господин, можете пока отдохнуть, а я пока нагрею воду и приготовлю вам ужин. Потом и с одеждой что-нибудь сообразим!
Затем хозяйка убежала в дом, а Лита, с комфортом устроившись на одном из одеял, наброшенных прямо на стог разворошённого сена, и вытянув уставшие, гудящие от долгой дороги ноги, спросила:
— Один, а ты, случайно, рабовладельцем никогда не был?
— Не доводилось пока. А что, предлагаешь попробовать?
— Нет, не предлагаю. Просто пока ты договаривался об ужине и ночлеге, я чувствовала себя чуть ли не твоей вещью.
— Так и должно быть. Заметь — тебе не только не задали ни одного вопроса, но даже не обратили на тебя внимания. На слуг вообще редко
