Один, кивнув Лите, как бы приглашая её следовать за собой, спокойно вышел из-за стола и направился к выходу. Девушка тоже пошла за своим спутником — ей было чрезвычайно интересно, чем закончится поединок. Вернее, больше всего её занимал вопрос не «чем» — поединок однозначно должен был закончиться победой её спутника, а «как»… Следом за ними из-за столов поднялись все наёмники, присутствовавшие в этом трактире — как те, что уже поели, так и те, кто только что пришёл и даже ещё не заказывал себе ужин. Вечер начинал быть интересным…
Выйдя из трактира, Лита сразу же увидела наёмницу, поджидавшую их на площадке перед трактиром — утоптанная до состояния камня земля как нельзя лучше подходила для поединков. Один спокойно направился к ней и остановился в нескольких шагах от воительницы, спокойно её изучая. Лита попыталась подойти поближе, но приблизиться вплотную, чтобы посмотреть на бой, не смогла — парочку уже окружали наёмники, вышедшие из трактира. Немного времени — и Один с наёмницей оказались в круге шагов в четырнадцать-пятнадцать в поперечнике, образованном плотной вооружённой толпой. Пихнув одного из наёмников локтём в бок, так, что тот зашипел от боли и отшатнулся, девушка всё же пробралась в первые ряды, но услышала лишь окончание разговора:
— … и твои кости обгрызут бродячие собаки!
— Не спеши, красавица! Ты ещё не сказала, что будет, когда ты проиграешь!
— Если я проиграю — клянусь Одином, я отдам ему свою душу!
— Ну, твоя душа мне, в общем-то, не нужна, а вот тело пригодится — мне как раз нужна безропотная служанка, моя нынешняя не справляется со своими обязанностями. Хотя, раз ты так настаиваешь, можешь заодно отдать мне и свою душу — я, в общем-то, не возражаю. Значит, договорились: если проиграешь — отдаёшь в мои руки в комплекте с душой свою жизнь и свою волю. Я буду твоим господином — ты не сможешь ослушаться ни одного моего приказа, даже если я прикажу тебе лечь подо всех наёмников этого города и ублажать их как последняя портовая проститутка. Ты согласна на это условие?
— Я вырву всё, что у тебя бесполезно мотается между ног, и засуну в твою вонючую глотку!
— Не возражаю. Если у тебя это получится, разумеется. Ну так ты согласна на мои условия?
— Согласна! Бери любое оружие и защищайся!
— Мне не нужно оружие, я сам — оружие. Нападай.
— Ну, смотри, ты сам этого захотел! — и с этими словами наёмница, мгновенно выхватив из-за закреплённых за спиной ножен два недлинных, слегка изогнутых меча односторонней заточки с острым концом, небольшими гардами и удлинёнными рукоятями, напоминающих гибрид сабли и катаны, стремительно атаковала, раскрутив мечи в своих руках в один сверкающий гудящий круг.
Мужчина же, смотря, как наёмница непринуждённо несётся на него с обнажённым оружием, даже не сдвинулся с места, лишь удовлетворённо хмыкнув. Мгновение — и под вздох разочарования мечи пронзили тело небрежно стоящего мужчины… Вернее, так показалось зрителям — на самом деле мечи пронзили пустоту, место, где мужчина только что стоял. Сам же мужчина неуловимым движением сместился в сторону от атаки, продолжая всё так же расслабленно стоять и, улыбаясь, смотреть на воительницу. Та, пробормотав сквозь зубы что-то явно нелицеприятное в адрес своего противника, резко развернулась и обрушила на мужчину град ударов, не забывая о собственной защите — казалось, что воительница окуталась радужной сверкающей стальной сферой, из которой попеременно вылетали, то жаля, то пытаясь развалить противника надвое стальные клинки. Удары мечей обрушивались сверху, снизу, сбоку, по диагонали — во всех мыслимых и немыслимых направлениях, постоянно чередуясь и перекрывая все уровни от нижнего до верхнего так, что противнику было невозможно уклониться. Однако поражённая женщина видела, что ни один из её ранее безотказных приёмов не достигает цели — мужчина умудрялся, всё так же расслабленно стоя в центре импровизированной площадки, каким-то образом уходить от всех её ударов, а те удары, от которых было невозможно уклониться, он отбивал ладонями рук, ударяя по лезвиям мечей плашмя и отводя их от себя. Ненамного, только чуть-чуть меняя траекторию, но и этой малости хватало для того, чтобы бритвенно-острое железо со свистом рассекало воздух рядом с телом вместо того, чтобы пронзить мягкую, податливую плоть.
Видя, что все её удары не достигают цели, проваливаясь в пустоту, воительница усилила натиск, и, казалось, мужчина поддался, сделав шаг назад… Но это был обманный ход — резко выброшенная вперёд рука нанесла мощный удар в кисть, пославшую стальную полосу вперёд, послышался короткий вскрик боли, и женщина отпрыгнула назад, баюкая повреждённую, повисшую плетью правую руку, ещё мгновение назад сжимающую меч, который, словно по волшебству, перекочевал в руки её противника. Тот внимательно рассмотрел меч, поворачивая его перед собой то одной, то другой плоскостью, затем проверил баланс, закрутив несколько сложных восьмёрок обоими руками попеременно, после чего, видимо, оставшись довольным осмотром, проговорил:
— Неплохой клинок, мастер делал. Идеальный баланс. Ну, теперь мы на равных, у каждого в руках по мечу. Можно и потанцевать…
После этого, плавным движением перехватив меч обратным хватом, резко сократил дистанцию, перейдя в нападение. Теперь уже защищаться была вынуждена наёмница — она приложила все свои силы, задействовала весь свой опыт и умение, чтобы только не пропустить обрушившегося на неё града ударов — на большее у неё ни сил, ни возможностей не осталось. Пот заливал ей глаза, рука, сжимавшая меч, начала подрагивать от напряжения — скорости, с которыми мужчина наносил удары, были запредельными, равно как и сила — наёмница после первой же едва заблокированной атаки зареклась ставить жёсткие блоки — её меч, столкнувшись с мечом мужчины, жалобно зазвенел, едва не переломившись надвое от силы удара. Рука онемела — дрожь
