«Современное угнетение женщин» («Women’s Oppression Today») Мишель Барретт, конечно, выделяются отдельные темы: идеология, образование, производство и государство. Но в феминистской мысли существовала сильная тенденция представлять все эти сферы в качестве проявлений единой структуры подчинения женщин и доминирования мужчин. Теория половых ролей в каком-то смысле соответствует этой тенденции.
Проблематичность такого подхода выражается в том, что для объяснения этой единой структуры разные авторы предлагают множество разных «конечных причин». Это императивы эволюции, преимущество гормонально предопределенной агрессивности, физическая сила мужчин, необходимость вынашивать детей, универсальность семьи, функциональные требования капитализма, половое разделение труда при уходе за детьми и другие конкурирующие между собой объяснения. Поскольку ни одно из этих объяснений не удается серьезно обосновать, они подрывают друг друга. Поэтому в феминистской теории конца 1970-х – 1980-х годов существует тенденция рассматривать подчинение/господство как своего рода чистый феномен, вообще не имеющий причин.
Но эта тупиковая ситуация может также свидетельствовать о том, что данная трактовка структуры является чересчур упрощенной. Принципиально иной подход предложила Джулиет Митчелл в своей первой книге «Женское сословие» («Woman’s Estate»), но впервые он был намечен в ее знаменитой статье «Женщины: самая длинная революция», написанной еще в 1966 году. Следуя скорее методу, нежели букве альтюссеровской ревизии марксизма, Митчелл разделила гендерные отношения на четыре
Я считаю, что понятия внутренней дифференциации, исторической неравномерности и внутренних противоречий совершенно необходимы для понимания структуры гендерных отношений. Весьма характерно, что этот аспект работ Митчелл игнорировался более поздними теоретиками, хотя четырехчастная модель успешно использовалась в социальной истории Керрин Рейгер и Майклом Гилдингом.
Одной из причин теоретической невостребованности модели Митчелл является ее внутренняя противоречивость. Производство, воспроизводство и т. п. не являются структурами в строгом смысле этого слова. Это типы практики, причем пересекающиеся между собой. Сексуальность достаточно явно присутствует в воспроизводстве. Социализация, если мы примем феминистскую трактовку заботы о детях как работы, является формой производства. Разумеется, во всех этих практиках можно обнаружить структуры, но в аргументах Митчелл нет ничего, что позволило бы предположить, что структуры, проявляющиеся во всех этих сферах практики, являются самостоятельными. Таким образом, Митчелл хотя и показала путь к новой форме структурного анализа, но не осуществила его.
Однако детальные исследования подчинения женщин, предпринятые со времени публикации «Женского сословия», смогли выполнить эту задачу. Исследования последнего десятилетия выявили две существенным образом различающиеся структуры отношений между мужчинами и женщинами. Одна связана с разделением труда: организацией домашней работы и заботы о детях; разделением между оплачиваемой и неоплачиваемой работами; сегрегацией рынков труда и созданием «мужских» и «женских» рабочих мест; дискриминацией при профессиональной подготовке и продвижении по службе; неравными зарплатами и неравным обменом. Вторая связана с властью, контролем и принуждением: с иерархиями в сфере государства и в сфере бизнеса; институциональным насилием и актами насилия в межличностных отношениях; регулированием сексуальности и надзором за ней; властью в семье и ее оспариванием.
Говоря, что эти структуры существенным образом различаются, мы не имеем в виду, что они принципиально
В терминах структур труда и власти могут быть поняты многие институциональные и психологические проблемы, но не все. Так, способы, которыми люди создают между собой эмоциональные связи, и повседневные проявления эмоциональных отношений, видимо, подчиняются другой – хотя, несомненно, также социальной – логике. Проблемы, поднятые освободительным движением геев, психоанализом и феминистскими дискуссиями о сексуальности, не сводятся исключительно к труду и власти. Короче говоря, видимо, существует третья важная структура. Она связана с паттернизацией выбора объектов сексуального желания и сексуальной привлекательности; с воспроизводством гетеро– и гомосексуальности и отношений между ними; с социально структурированными гендерными антагонизмами (женоненавистничеством, мужененавистничеством, ненавистью к себе); с доверием и недоверием, ревностью и солидарностью в брачных и других отношениях; с эмоциональными отношениями, связанными с воспитанием детей.
Дальнейший анализ в данной главе основан на допущении о том, что три эти структуры эмпирически проявляются как основные структуры гендерных отношений. Это означает, что (а) их можно обнаружить в поле современных гендерных исследований и в гендерной политике; (б) с их помощью можно объяснить значительную часть распознаваемой в настоящее время структурной динамики. Однако это допущение не означает, что это единственные структуры, которые можно вообще обнаружить, и что ими исчерпывается все интересующее нас поле. Не означает оно также, что они являются необходимыми структурами (подобное суждение могло бы вернуть нас к метафизике конечных причин). Предпринимаемый здесь анализ базируется на более
