понимания важного социального вопроса в терминах, приемлемых для психологического истеблишмента, очень озабоченного научностью, формальными измерениями и статистическими доказательствами. Такое исследование можно сделать быстро и просто, поскольку условные принципы шкалирования устоялись, профессиональные журналы любят публиковать подобные материалы, и эти материалы вполне безобидны. Уровень исследования с помощью построения шкал является одомашниванием гендерной политики во имя науки. Важнейший политический факт состоит в том, что значительная часть этих исследований была проведена женщинами.
Однако если посмотреть глубже, то станет очевидно, что такая психология участвует в процессе реификации. Превращение процесса, действия или отношения в вещь или трактовка его как вещи – это один из элементов динамики современной культуры. Гендерное шкалирование включает существенную реификацию процесса самовыражения или объяснения себя. Даже стилизованное самоописание, осуществляемое при данном подходе, посредством операций, которые приводят к построению шкал и потом к их статистической обработке, преобразуется в местоположение в абстрактном пространстве измерения личности.
Если этот тип исследований популярен и люди считают, что они видят себя в системе этих пространственных координат (или в унитарных объяснениях половых характеров, о которых мы говорили выше), то это не потому, что люди
Шкалированные модели личности обычно восходят к теориям
Классический пример такого подхода применительно к половому характеру – интерпретация фемининности Симоной де Бовуар во втором томе ее книги «Второй пол». Начав с анализа общего различия между социальными ситуациями и онтологическими статусами мужчин и женщин, она переходит к тонкому анализу нескольких типов женственности, отраженных в литературе и существующих в социальной жизни Франции. Это такие типы, как лесбиянка, замужняя женщина, проститутка, независимая женщина и проч. Ее типы основаны отчасти на социальных обстоятельствах, отчасти на моделях внутренней динамики, которые будут обсуждаться в следующей главе.
В принципе тот же самый подход можно приложить к типам маскулинности, хотя до сих пор не появилось такой Симоны де Бовуар, которая бы это сделала. Начало развития данного подхода было положено в работе Эндрю Толсона «Границы мужественности». Основываясь преимущественно на британских исследованиях сообществ и индустриальной социологии, Толсон очерчивает связи между экономическими условиями, жизненным циклом и половой идентичностью (sexual identity) и проводит общее различие между типами маскулинности, характерными для рабочего и среднего классов.
Как де Бовуар, так и Толсон предполагают однозначное соответствие между типом характера и средой. Это предположение – шаг вперед по сравнению с унитарными моделями полового характера, но шаг не слишком решительный. Характер по-прежнему трактуется как унитарный в рамках данного социального окружения. Логика рассуждений в этом случае такая же, как при исследовании
Следующий шаг – признание того, что качественно разные типы могут сформироваться в одном и том же окружении. Данные, подтверждающие это обобщение, найти нетрудно. Приведу пример из подборки автобиографий рабочих из сборника, о котором уже говорилось выше. Автор одной из них, Бим Эндрюс, рассказывает, как она росла и как стала работать в Кембридже в 1920-х годах:
В середине двадцатых годов я узнала, как стать клерком в системе Ко-оп, а после краткосрочных вечерних курсов по стенографии и машинописи – офисным работником более высокого ранга. И я стала аккуратным, усидчивым работником, не имеющим никаких представлений о своих правах. Не только о своих основных правах как человека, но и о своих правах, связанных с конкретными обязанностями и заработной платой. Конечно, я слушала речи профсоюзных деятелей, но ни одна девушка или женщина из моего окружения не думала, что эти речи имеют какое-то отношение к ней самой. Иногда мне приходилось стоять целый день, а когда у меня были менструальные боли (кстати, довольно часто), я удирала в туалет и сидела там столько, сколько хватало смелости. Никакой комнаты отдыха. А в нашем тесном гардеробе не было даже стула.
Но в какой-то момент у меня стали появляться определенные соображения. В то время в Ко-опе было много евангелистов, и я стала ходить на их вечерние занятия. Но мои чувства и мысли тогда были еще в полном беспорядке. Как правильно жить? Как Нелли с ее безмятежным лицом и кольцом, которое подарил ей жених, с новым постельным и нижним бельем, которым она хвасталась перед нами, прежде чем разложить его по полочкам в платяном шкафу? Или как Джесси, жеманная и вызывающе сексапильная, как сказали бы мы сейчас, окруженная мужчинами, одинокими и женатыми? Или как мисс
