Гендер и власть. Общество, личность и гендерная политика

Однако либеральные режимы занимались тем же самым, что и тоталитарные. Маркузе в книге «Одномерный человек» описывал общий процесс культурного и психологического манипулирования человеком в Соединенных Штатах. Эта аргументация может быть привязана к конкретным социальным институтам типа школ. Массовое школьное образование в Соединенных Штатах начиная с конца ХХ века и до настоящего времени характеризовалась упорной пропагандой политического режима страны и критикой его противников. В качестве небольшого примера приведу некоторые заголовки из учебников истории, которые использовались в моей (относительно либеральной) школе в Нью-Йорке в 1959 году:

Урок 9 (1920–1945): Американцы защищают демократию в условиях мировых катаклизмов

28 Нация перед лицом мировой депрессии

29 Соединенные Штаты становятся дружественным соседом

30 Американцы в битвах Второй мировой войны в разных частях земного шара

Урок 10 (с 1945 по настоящее время): Американская демократия перед лицом коммунистической угрозы

31 Современная Россия угрожает свободному миру

32 Соединенные Штаты – лидер свободного мира на Западе

33 Соединенные Штаты ведут к свободе страны Азии

34 Демократические практики и защита демократии внутри страны

АМЕРИКА – ЭТО ТЫ

Подобное содержание не дает слишком много места ни для воображения, ни для аттитюдов, не предусмотренных содержанием этих параграфов. Помимо наглядного пропагандистского содержания, всеобщее школьное образование в Соединенных Штатах в течение долгого времени было направлено на формирование определенных аттитюдов и трудовых навыков и на классификацию и специализацию школьников в соответствии с политикой центрального государства и лидеров делового мира.

Таким образом, политика воздействия на личность (politics of personality) осуществляется и в свободном мире, что вполне согласуется с идеей данной главы. Личность является полем динамики социальных отношений, на ее конструирование должны влиять формирование социальных интересов, функционирование институтов и мобилизация власти. Один из лозунгов ранних этапов движения за освобождение женщин, «Личное – это политическое», нацеленный главным образом на то, чтобы легитимизировать политические дискуссии о сексуальности и домашнем труде, содержал в себе именно эту общую мысль.

Когда устанавливается связь между политическим и личным, это не значит, что тем самым приветствуется вмешательство государства в жизнь личности. Существует множество серьезных причин сопротивляться государству в той форме, в которой оно сейчас существует, а также сопротивляться многим из его методов и механизмов воздействия на людей. Как и нескольким миллионам других школьников, мне преподносили множество ложных сведений об американской истории. Подобную практику следует искоренять как пагубную для формирующихся умов и опасную с точки зрения будущего, что показал ужасающий рост американского шовинизма в 1980-х годах. Но критику таких практик следует осуществлять в конкретных ситуациях и на конкретных примерах. Идея о том, что мы должны или можем провести универсальное разделение между политикой и личной жизнью, логически несостоятельна.

Концепция новых правых – ограничение сфер компетенции местных властей (small government) и снижение роли государства (rolling back the state) – не означает сведения на нет или кардинального уменьшения влияния государства на личную жизнь. Просто меняется направление этого вмешательства.

Как показывают Элизабет Уилсон, Луис Брайсон и Мартин Моубрей, когда сокращаются государственные расходы на пособия, а забота о больных, пожилых и недееспособных гражданах якобы возлагается на местное сообщество или семью, то это на самом деле означает, что дополнительная неоплачиваемая работа падает на плечи женщин. Гендерное разделение труда и гендерное неравенство усиливаются. Сокращение налогового бремени не увеличивает свободу для граждан в целом. Оно увеличивает преимущества тех групп, которые получают выгоду от доходов, распределяемых через рыночный механизм, за счет тех, чье благосостояние зависит от распределения доходов через государство. Это означает, что капиталисты, люди, имеющие работу, и мужчины находятся в более выигрышном положении, чем рабочие, безработные и женщины.

Действительная проблема здесь не в том, можно ли устранить политику из личной жизни, а в том, какого рода политика направлена на жизнь человека и насколько она может быть демократической или эгалитарной. Самым важным в этом смысле мне представляется политический вопрос о том, может ли личность формироваться и преобразовываться снизу.

Радикальные движения в общем и целом проявляли гораздо меньше интереса к этим вопросам, чем авторитарные движения, государство и бизнес. Но за последние двадцать лет они стали больше интересоваться этими вопросами, особенно в связи с политикой в сфере гендерных отношений. Методы осуществления подобной политики сложны и недостаточно хорошо определены. В основном они складывались путем проб и ошибок. Тем не менее за последнее время в этой сфере накопился значительный опыт, который нуждается в анализе, если мы хотим оценить перспективы радикальной гендерной политики.

Наиболее известной формой этого опыта стали так называемые группы роста сознания (далее – РС), которые организовывались на ранних этапах движения за освобождение женщин. Эти группы не были чем-то совершенно новым. Аналогичные формы общения практиковались в группах единомышленников (affinity groups) среди анархистов, в швейных кружках и других женских неформальных организациях, а также в