– Зато мы привносим в твою жизнь радужные краски. Нет, серьезно: у тебя есть еще друзья-геи?
Я подумал.
– Не знаю. Вы ведь не поголовно носите, скажем, лавандовые труселя и майки «Village People»[23] или там представляетесь типа: «Алё, я Дэн и хочу на вечерок быть твоей игрушкой-потаскушкой». Точно так же и я не достаю народ: «Знайте: я Чарли, гетеросексуал, и этим горжусь!» Это настораживает людей.
– Меня бы это точно насторожило.
– Ну значит, ты не моя целевая аудитория.
– А у тебя есть целевая аудитория? И кто же она? Похотливые гетеросексуалы? Звучит как название группы.
– Мой тебе ответ: сколько среди моих знакомых геев, я не знаю. Один или пара. Гей-радара у меня нет. Это, наверное, прерогатива самих геев.
– Гей-радар – не более чем миф. Во всяком случае теперь, когда мужики в своей массе нормально одеваются и пользуются кремами для кожи. Все это мутит воду настолько, что никакой радар не помогает.
– Ха. Вот ты, казалось бы, гей, а одеваться нормально не одеваешься. А кремы хотя и используешь, но не на той части тела, которую я вижу. И все равно ты понятия не имеешь, насколько мне в кайф говорить тебе это открыто.
– Ты намекаешь, что я выгляжу как обыкновенный мужик? Если так, то что же обычные бабы ко мне не липнут?
– При таком виде ты должен быть счастлив, что хоть кто-то липнет. А потому не вини баб за то, что они держат с тобой дистанцию.
В глазах Ангела просквозила лукавая улыбка.
– И все же ты счастлив, что называешь меня словом «друг».
Он игриво потрепал мне предплечье.
– Насчет счастья я помолчу, а вот руки с меня убери. У меня есть подозрение, где они были до этого.
Руки он убрал и сменил тему:
– Как там у вас с Рэйчел, все нормально?
– Прошлой ночью пришлось пометаться. У нее начались боли. Но доктора осмотрели и сказали ей, что все нормально.
– Нам она показалась немного странной. Далекой какой-то.
– Ночка выдалась длинной.
– Ты уверен, что это единственное объяснение?
– Абсолютно, – парировал я.
В часы одиночества я взбадривался в основном музыкой и кофеином или же, когда все было гарантированно спокойно, устраивал себе для проветривания мозгов прогулки по участку. Раз или два я видел, как дом Грэйди на скорую руку инспектирует О’Доннел; на домишко выше по склону он ни разу даже не взглянул.
На седьмой день, когда я ехал домой, мне неожиданно позвонил детектив Джефф Вайс – тот, что дал мне новый холостяцкий адрес Рэя Сабо.
– Спорим, ты своего Рэя до сих пор так и не нашел? – спросил он.
– А ты откуда знаешь?
– Потому что его только что нашли другие.
Я остановил машину у обочины.
– Что-то мне подсказывает: показаний от него в ближайшее время не дождаться.
– Если только ты не заклинатель духов. С час назад звонил шериф Сомерсета. Тело Сабо прикопали у речки, в миле с небольшим от Хармони. Труп успел полежать, так что ты, вероятно, снят с крючка.
– Я и не знал, что на нем вишу.
– Гляньте-ка, он не знал. Был всю дорогу невиновен, а сам о том и не догадывался.
Я поблагодарил Вайса за наводку, после чего сменил курс и поехал в Хармони. Установить место обнаружения трупа оказалось несложно: надо было лишь держаться за патрульным «Доджем», который и вывел меня к скоплению машин у металлического мостика через речку, возле главной дороги. Поиск кого-нибудь из знакомых ничего не дал: сплошь незнакомые лица. Тогда я предъявил удостоверение помощнику шерифа, который тщетно пытался от меня отделаться, и попросил позвать детектива, который здесь за старшего. Через несколько минут от группы, толкущейся у речного берега, отделился лысеющий мужчина в синей ветровке и направился в мою сторону.
– Чем могу? – сухо спросил он на подходе.
– Чарли Паркер, – вместо ответа представился я.
Он кивнул. Уж не знаю, к добру или к худу, но большинство копов штата знало меня по фамилии. Одно слово, репутация.
– Берт Дженсен, – назвался он. – Вы, между прочим, не на своей территории.
– Я тут проездом, – пояснил я и указал на берег речки: – Я слышал, вы тут нашли Рэя Сабо. Это действительно так?
