Деревня представляла собой всего лишь кучку домишек, теснящихся вокруг пяти-шести проулков. Была здесь лавка, где продавалось все потребное для селян, от одежной вешалки до колесной смазки. Рядом с лавкой стояла небольшая гостиница.
В первую же неделю своего пребывания я нанес визит и туда, и сюда, уяснив, что ко мне здесь относятся с вежливой осторожностью – без неприязни, но и без радушия. Оба эти заведения принадлежали мистеру Уэбстеру, негласному голове Черных Песков. Был он высок, худ и синевато-бледен как мертвец, а держался подобно гробовщику, примеряющему на глаз особо убогого клиента для дешевого гроба. Мою просьбу разместить расписание служб при гостинице и лавке он учтиво отклонил.
– Как я говорил еще вашему предшественнику, мистер Бенсон, у нас здесь в вашем присутствии, извините, нет надобности, – сообщил он мне с полуулыбкой, когда мы с ним шли по главной улице деревни. Встречные на нашем пути тепло его приветствовали. Мне же адресовались лишь куцые кивки. Глянув один раз через плечо, я заметил, что прохожие поглядывают на меня и обмениваются меж собою фразами.
– Позвольте не согласиться, – возразил я. – Те, кто живет без Бога в душе, всю свою жизнь страждут и нуждаются, хотя сами того, возможно, и не сознают.
– Я не теолог, – заметил Уэбстер, – но мне кажется, что на свете существует множество религий и огромное же множество богов.
Я замер на месте. Это попахивало откровенной ересью.
– Да, мистер Уэбстер, богов и впрямь великое множество, но истинный Бог только один. Все остальное – это суеверие и ошибочные воззрения невежественных людей.
– В самом деле? – удивился Уэбстер. – Я, по-вашему, невежа? А, мистер Бенсон?
– Э… этого я утверждать не берусь, – ответил я в некоторой растерянности. – Во многом вы мне кажетесь весьма эрудированным человеком. Однако в вопросах религии вы олицетворяете самоуверенную слепоту. Жители этой деревни смотрят и равняются на вас. Неужели ж вы используете свое влияние на то, чтобы…
– Чтобы
Я сглотнул.
– Вы хотите сказать, что жители этой деревни… практикуют язычество?
Гнев из его глаз исчез, сменившись привычным спокойствием.
– Этого я вам не говорю. А пытаюсь донести лишь то, что у вас свои воззрения, а у других свои. И каждому, несомненно, есть свое место в существующем порядке вещей. Место для ваших, увы, не здесь.
– Тем не менее, я решаю остаться, – сказал я запальчиво.
Уэбстер в ответ пожал плечами.
– Тогда, возможно, мы еще найдем вам применение, – сказал он с невеселой усмешкой.
– Пламенно надеюсь, – заключил я.
Улыбка Уэбстера стала шире, но больше он ничего не сказал.
Воскресную службу я провел в пустом храме, долженствующий псалм «Господь пастырь мой» спев под крики чаек. Вечером я сидел у окна моего кабинета, глядя на странный черный песок, давший деревне ее название. Окружала меня скудная утварь моего предшественника, сейчас покрытая многолетним слоем пыли. Укладываться спать было еще рано, и я с час перебирал кипы всяких там морских рассказов, топографических изысканий и антологий якобы достоверно раскрытых сверхъестественных явлений (более уместно для низкопробного чтива, чем для библиотеки клирика).
Лишь приступив к осмотру письменного стола, я обнаружил тетрадь. Она лежала в недрах одного из ящиков, среди сохлых трупиков насекомых. Исписано в ней было не более двадцати страниц, однако четкий убористый почерк, знакомый мне по доставшимся в наследство церковным документам, безошибочно указывал на принадлежность рукописи преподобному Родсу.
Здесь содержался его своеобразный отчет об исследованиях истории этого края. В целом анализ был не сказать чтобы последовательный: разные истории о том, как все начиналось, легенды и мифы, феодальные распри. Родс, в частности, выяснил, что Черные Пески были на самом деле гораздо старше, чем трактовало обычное прочтение местной истории. Сама деревня и вправду существовала с начала семнадцатого века, но земли здесь находились в пользовании еще задолго до этого. Родс считал, что ему удалось установить местоположение круга камней, стоявших некогда вблизи берега, а сейчас его центр помечало возвышение в виде каменной плиты, когда-то, вероятно, служившей алтарем. Но какой цели служил тот алтарь? Над этим ответом Родс, вероятно, и бился.
И обнаружил следующее: раз в двадцать лет (плюс-минус неделя от юбилея официального основания поселения – 9 ноября 1603 года) кто-нибудь тонул в водах близ Черных Песков. Записи были неоконченные, и иногда Родсу не удавалось ввести в фазу цикла имя, но в целом схема была ясна. Каждые два десятилетия кто-нибудь пришлый находил здесь свою кончину. Иногда подобные происшествия случались и в промежуточные годы, но в целом смерти со
