Сзади послышался звук шагов, но Мэтисон не обернулся. К свету его фонарика присоединился луч еще одного, более мощного фонаря.
– Все в порядке? – спросил патрульный коп.
Он заметил, как Мэтисон поворачивает к дому Грэйди, и вызвался сопроводить его по темной дороге. Предложение Мэтисон встретил с благодарностью.
– Похоже на то, – ответил он.
– Холодает.
– Да. Наверно, снег выпадет.
– Тем легче будет сказать, шарился здесь кто-то или нет.
Мэтисон кивнул и повернулся уходить. Коп пошел следом, но внезапно замер. Фонарь он повернул на лес.
– Что там? – спросил Мэтисон.
– Не знаю.
Он подался вперед, руку уже опуская на пистолет. Мэтисон тоже повернул фонарик; вместе они высвечивали деревья. Неожиданно из подлеска донесся шорох, а понизу мелькнула серая тень с красноватым подбоем, исчезнув в черноте кустов.
Оба, и коп и Мэтисон, издали протяжный вздох облегчения.
– Лиса, – определил коп. – Уфф, нервы уже ни к черту.
Он убрал пистолет и направился к своей машине. Мэтисон еще постоял, посмотрел на призрачную линию деревьев и двинулся следом. Возле машин они распрощались и разъехались. Какое-то время стояла тишина, но вот от сростка сосен в сумрачной глубине леса отделилась человеческая фигура и взяла курс к дому Грэйди. Человек стоял на самом краю изветренного голого леса, никак не покидая его безопасных пределов, как будто ступать по земле за его чертой было небезопасно. Он сделал полный круг вокруг участка, за ним второй, чуть медленней, при этом как будто ища что-то потерянное. Наконец он остановился напротив восточной части дома. Опустившись на колени, здесь он карманным ножом начал копать под мелкой кучкой камешков, почти скрытой на краю двора травой и листьями. На глубине примерно шести дюймов в земле обнажился бледный тотем: череп собаки с вырезанными по кости символами и буквами.
Пересев на корточки, черепа Коллектор, однако, не коснулся. Вместо этого он сдавленно прошипел от гнева и отвращения. Аккуратно, страхуясь, чтобы руки не приходили в соприкосновение с собачьими останками, он снова засыпал череп землей, возвратил на место камни, а нож убрал в карман. Всего Коллектор обошел по счету восемь таких кучек, из которых каждая представляла собой точку компаса.
Как он и подозревал, дом оставался в неприкосновенности. Коллектор углубился в лес и скрылся из виду.
Позднее в ту ночь я с кровати наблюдал, как Рэйчел раздевается в лунном свете. Лямки ночной рубашки она спустила с плеч, и дала соскользнуть на пол, а она смотрелась на себя в зеркало. Облитая голубоватым лунным свечением, Рэйчел медленно поворачиваясь то одним, то другим боком. Свет касался ее взбухшего живота, отбрасывая на стену тени ее грудей.
– Я больша-ая, – тихо протянула она.
– Растешь над собой.
Унырнул я вовремя, иначе в меня угодил бы шлепанец.
– На кита похожа, – оценила себя в зеркало Рэйчел. – Только женского рода.
– Киты очаровашки. Все их обожают, кроме японцев, норвежцев и, наверное, меня. Давай укладывайся.
Она закончила раздевание и, скользнув под одеяло, неловко улеглась на бок, глядя на меня.
– Ты там встретился со своим клиентом?
– Ага.
– Работать взялся?
– Угу.
– Рассказать не хочешь?
– Не-а. На ночь незачем. Ничего сложного, так что метаться не начинай. До утра подождет.
Рэйчел широко и вместе с тем загадочно улыбнулась.
– А сейчас чем думаешь заняться?
Она пододвинулась и мягко поцеловала меня в губы. Я в ответ погладил и поцеловал ей плечо.
– Все нормально, – сказала она. – Даже если попадет, я не забеременею.
– Смехота.
– Ну-ка, кто у нас тут альфа-самец?
– Неужто я?
Ее рука на мне с медленной вкрадчивостью начала снижаться от груди к животу.
