Он так и сказал – «наша девочка», засопел, утерся платком, на Романа посмотрел так, словно что-то знал. Бойцов и в самом деле знал, потому что в следующий момент сказал:
– Это ведь вы – те пропавшие дети. Ты и Ева!
– Мы.
Какое-то мгновение Роману казалось, что полковник Кирюша кинется его обнимать. Не кинулся, только осторожно похлопал по плечу, щека его при этом странно дергалась.
– И все это время ты знал?.. – спросил он не то с облегчением, не то с укором.
– Узнал только что.
Полковник не стал спрашивать, как это получилось, просто кивнул и сказал с кривоватой усмешкой:
– Эмма с ума сойдет от счастья.
– Почему?
– Ты ведь не знаешь. – Полковник спрятал платок в карман. – Эмма твоя тетка.
– Погодите… – Про родственные связи действующих персонажей Роман выяснил все, что можно, еще в самый первый день. Эмма Палий была родной сестрой Марины, той самой медсестры…
…Как только тетя Марина появилась в детском доме, Ромкина жизнь изменилась. Она стала светлее, теплее и радостнее. Тетя Марина была молодой, веселой и очень красивой. А еще она любила Ромку. Любила не на словах, не для галочки и проверяющих, а по-настоящему.
– Ромочка, я тебя скоро заберу отсюда, – говорила она, когда Ромка уплетал вторую контрабандную котлету. – Еще немножечко, и заберу навсегда. Ты же согласен?
Конечно, он был согласен! Он любил тетю Марину так же сильно, как и она его. Он даже называл бы ее мамой, если бы она предложила. Она бы и предложила, непременно предложила, но он пропал. А ее саму убил сумасшедший доктор…
– Я тебе расскажу, – пообещал полковник. – Все как на духу расскажу, парень. А пока найдем девочку. Что ты помнишь?
Что он помнит? Он помнит столько, что от части этих воспоминаний хочется удавиться, а вторая часть вообще похожа на страшный сон. Но кое-что Роман не просто помнит, а знает. Знает наверняка!
– Пойдемте со мной, – сказал он, вытаскивая пистолет. – Я знаю, кто был сообщником Горынычева.
– Ты это, парень… – полковник покосился на пистолет, – ты поосторожнее.
– У меня есть разрешение. – Роман глянул на дедовы часы. В первых утренних лучах тускло сверкнул железный браслет. Вот только не железный, а серебряный. Полозова кровь в чистом виде. Будь она неладна! Вот почему дед подарил ему эти часы и просил носить не снимая. Не часы, а браслет из Полозовой крови, которая и сила, и защита. А времени в подземелье Роман провел не так уж и много, ему просто показалось, что прошла целая вечность, на самом деле совсем не вечность – всего лишь двадцать минут.
– Думаю, он все еще там. – Роман быстрым шагом шел прочь от замка.
– Кто там? Где там? – Полковник, отдуваясь, спешил следом.
– Орда. Сообщником Горынычева был Жан Орда.
– Не может быть… – Полковник его догнал, теперь шел, почти бежал, рядом.
– Может. Я узнал его еще тогда, по шраму на запястье. Сразу узнал, а потом забыл. Они держали нас в подземелье, я потом покажу. Меня, Еву и Гордея.
– Зачем?
– Не знаю. Горынычев ставил на нас какие-то эксперименты.
– Какие эксперименты, парень?
– Какие? – Роман остановился, потянул вверх майку, повернулся к полковнику сначала торсом, потом спиной. – Вот такие.
Полозова кровь помогла, убила инфекцию, срастила кости, заживила раны, но шрамы никуда не делись.
– Скотина… – Полковник скрежетнул зубами. – Гадина!
– Я тоже его так звал. Почти так.
– А Ева? С Евой они тоже?.. – Полковник не договорил.
– Ей досталось еще больше.
– Поэтому она такая? Поэтому сумасшедший дом? – А он навел справки, этот провинциальный полицейский. Выяснил факты, о которых знали лишь единицы.
– Думаю, да.
– Все равно я не понимаю. Пусть Горынычев сумасшедший, но Орда… Он же всегда был нормальный.
– Или казался нормальным. Он никогда не пытал нас сам, но Горынычеву помогал именно он. Если нужно было подержать или привязать… – Теперь уже
