Поэзия (Учебник)

В некоторых текстах современных поэтов трудно выделить субъект. Тексты этих стихов часто не позволяют понять, кто именно в них говорит: каждая фраза обладает иной речевой характеристикой, заставляет предполагать, что в ней действует свой собственный субъект — не такой, как в соседних фразах:

             ***
ожидание тысячу лет
но время не ждет — пора уходить

так валится старый тополь —
искрами сыплет
рвет провода

гудки телефонов длиннее жизни
голоса в трубках становятся детскими

младенческий лепет
сзывает игрушки на утреннюю поверку

кто твой отец надувной заратустра? [127]

Павел Жагун

В этом тексте Павла Жагуна трудно обнаружить того, кто говорит: здесь есть фиксации состояний (ожидание тысячу лет), обращения к какому-то третьему лицу (кто твой отец надувной заратустра?)[10], наблюдения (так валится старый тополь), но это не складывается в единую картину, потому что остается непонятным, кто фиксирует эти состояния, адресует речь к третьему лицу и совершает наблюдения. Может быть, это тот, кому пора уходить, но возможны и другие интерпретации — каждая фраза дает слишком мало информации о той действительности, в которой разворачивается действие этого стихотворения. Кроме того, некоторые фразы оказываются скрытыми цитатами: например, последняя фраза стихотворения напоминает фразу «Люк, я твой отец» из известной космической саги «Звездные войны».

Использование поэтами цитат вообще ставит существование субъекта под вопрос. В случае если эти цитаты принадлежат к культурному багажу определенной социальной группы, их использование помогает читателю представить себе субъект (так происходит, например, в поэзии Тимура Кибирова, где в большом количестве используются цитаты из круга чтения советского интеллигента рубежа 1970—1980-х годов). Но если поэт сознательно использует такие цитаты, которые не опознаются читателем, или обращается к слишком разнообразным источникам, поэтический субъект выделяется с большим трудом. Он словно бы оказывается «расщеплен» между никому не принадлежащими фразами, которые ни по отдельности, ни вместе не способны помочь в выделении субъекта.

Появление такого типа поэтического субъекта связано с развитием современных средств коммуникации. Интернет и социальные сети привели к тому, что поэтические тексты стали появляться в контексте, который раньше был им несвойственен, — они часто окружены новостями, ссылками на те или иные ресурсы, личными впечатлениями о каких-то посторонних вещах. Такая организация информационного пространства заставляет некоторых поэтов по- новому смотреть на поэтический субъект: на первый план выходит вопрос, возможен ли единый субъект в условиях такого разнообразия информационных потоков. Поэты начала XXI века совмещают в рамках одного текста различные информационные потоки: кажется, что субъект таких текстов возникает из них непосредственно. Поэты словно проверяют субъекта на прочность — сумеет ли он сохранить свою целостность в современном информационном мире. Такая конструкция субъекта встречается в поэме Станислава Львовского «Чужими словами», в произведениях Михаила Сухотина, Антона Очирова и других поэтов.