Nel mezzo del cammin di nostra vita[11]
Я, я, я. Что за дикое слово! Неужели вон тот — это я? Разве мама любила такого, Желто-серого, полуседого И всезнающего, как змея? Разве мальчик, в Останкине летом Танцевавший на дачных балах,— Это я, тот, кто каждым ответом Желторотым внушает поэтам Отвращение, злобу и страх? Разве тот, кто в полночные споры Всю мальчишечью вкладывал прыть,— Это я, тот же самый, который На трагические разговоры Научился молчать и шутить? Впрочем, — так и всегда на средине Рокового земного пути: От ничтожной причины — к причине, А глядишь — заплутался в пустыне, И своих же следов не найти. Да, меня не пантера прыжками На парижский чердак загнала. И Виргилия нет за плечами,— Только есть одиночество — в раме Говорящего правду стекла. [332] 18 — 23 июля 1924 Париж Саша Черный, 1880-1932 КРИТИКУ
