Андрей Белый и Эмилий Метнер. Переписка. 1902–1915

Вам, не могу собраться мыслями. Я смертельно устал, а тут новое уже настоящее горе: у меня скончался папа 29-го мая, а вчера были похороны[711]. Помимо непривычной мысли об утрате тысячи мелочных хлопот: все обрушилось на меня. Мама была в деревне, и я был один. Спасибо, товарищи и дядя[712] поддержали.

Но все это «внешнее»…

Я радостен, восторженно радостен: что может меня обезнадежить? Сейчас из Девичьего Монастыря сижу вот и пишу Вам, гляжу на свой черный креп и улыбаюсь – тихо, ясно… «Иисус отвечал им: не написано ли в законе вашем: „Я сказал: вы боги“» (Пс. 81. 6) (Ев<ангелие> от Иоанна 10, 34) – что смерть богам. В открытом окне голубая бесконечность с ласточками… Их визг… Их визг – о вечно-задумчивом.

«Я сказал: вы боги»…

Их визг – о вечно-странном…

Странна наша жизнь… Жизнь наша восторженная. Нет ничего страннее смерти и смерть лучше всего, всего восторженней.

Смерть о вечно-грустном, о вечно-грустном, и мы – вечно-грустные боги, опьяненные мировинным золотом вечных набатов, пьяным абрисом винно-золотых куполов, звенящетихим ударом довременных прикосновений.

Вся жизнь – сплошное недосказанное сказание – сказка, и на смерти сказка обрывается; кто-то улыбнется в тишине печали, тихо скажет: «Ну вот и конец сказке. Когда вернется забытое и сказка доскажется»… И вот свежая могилка в цветах; красный огонек лампадки уже знаменательно блещет. Мировинное пьянство – радость мирового вина сквозь зеленую зыбь березовых ветвей.

Доскажется сказка: Мы боги.

«Иисус отвечал им: не написано ли в законе вашем: „Я сказал: вы боги“» (Ев<ангелие> от Иоанна 10, 34). Это любимый папин текст, и о нем кричат мне ласточки из открытого окна.

Больше я не могу писать Вам: простите – пишу какую-то чушь, но мне хочется написать это Вам, именно Вам.

Борис Бугаев.

P. S. Спасибо за карточку.

РГБ. Ф. 167. Карт. 1. Ед. хр. 17. Помета красным карандашом: «ХVII».

Датируется по упоминанию о дне похорон Н. В. Бугаева.

35. Метнер – Белому

3–4 июня 1903 г. Нижний Новгород

Н. Новгород 3 июня 1903 г.

Милый, дорогой Борис Николаевич! Анюта[713] и я горячо сочувствуем Вашему настоящему горю, разлуке с отцом. Несмотря на то, что наши здешние газеты оповестили об этом уже 30-го, кажется[714], но т<ак> к<ак> они не раз передавали разные ложные слухи о кончине здравствующих лиц, то я решил пообождать со своим письмом. Как раз сегодня я думал написать Вам, а вот и подоспело Ваше письмо. За этот тревожный переходный год Провидение лишило Вас двух старших друзей, Соловьева и отца. Да! это так. Я глубоко убежден, что отец Ваш не мог быть для Вас иначе, как другом… Такое впечатление оставила после себя моя краткая беседа с ним, когда я осенью, в то время, как Вы были уже у меня, вечером, заехал к Вам сделать прощальный визит… Помню, что я даже не сразу уверился, что говорю с Вашим отцом. Я представлял себе его старше и менее оживленным… Заговорил же я тогда с ним, как с Вашим старинным и старшим другом… Я несказанно рад, что приведенный Вами текст был его любимым… Мне иногда кажется, что мысль человеческая, его убеждение, то, что есть результат разумно-волевых движений его духа, то, что Аполлон Григорьев называл «чувством, вымучившимся до слов и определений»[715], что все это в той или иной мере оказывает влияние на то прохождение небесных кругов, о котором, как я Вам писал когда, так удачно пел Шопен в своей фантазии[716]. И не только поэтически, но и мистически, быть может, прав был Боратынский в стихотворении (лучшем своем) на смерть Гёте, когда он закончил его словами: И в небе земное его не смутит…[717] Мысль, что индивидуальное бессмертие, быть может, зависит от нашей веры в него, приходит ко мне обыкновенно рядом с другой: если бы люди были бессмертны здесь на земле, мог ли бы у них возникнуть вопрос о духе, душе как о чем-то особом от тела… –

4 июня. Радуюсь за Вас, дорогой Борис Николаевич, что ничто не может Вас обезнадежить… Понимаю, что в такое время писать «радостен, восторженно радостен» Вы можете только человеку, который знает Вас так, как я. Но все-таки, быть может, есть еще и сепаратная, мне не ясная сразу причина, что Вы как-то особенно дважды подчеркнули последнюю фразу Вашего письма: Но мне хочется написать это Вам, именно Вам.

???

…

Передайте мое искреннее соболезнование Вашей матушке. Обнимаю Вас. Христос с Вами. Когда оправитесь, пишите. Горячо любящий Вас

Э. Метнер.

P. S. Я беспокоюсь о том, достаточно ли у Вас средств к жизни??..

РГБ. Ф. 167. Карт. 4. Ед. хр. 17.

Ответ на п. 34.

36. Метнер – Белому

9–19 июня 1903 г. Нижний Новгород

Н. Новгород 9 июня 1903 года.