На ступеньках не сидят, по ступенькам ходят

Трагедия самопожертвования во имя высокой цели. Таким и остался в памяти благодарных потомков Лермонтов и его Демон. Могучий Дух, растерявший свои упования, томящийся в пустынной жажде великого дела:

«И ненавидим мы, и любим мы случайно,
Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви…
Жить для себя, скучать собой…»
Ничто иное, как казнь постылого бессмертия…

Прометей классический – не обозленное божество постыдно равнодушного поколения. Он пал жертвой любви к людям, во имя этой любви он восстал против Зевса. А что декларирует лермонтовский Демон?

«И я людьми не долго правил,
Греху не долго их учил,
Все благородное бесславил
И все прекрасное хулил»,
Злой гений жизни…

В образе Демона проявилось противоречие, из которого Лермонтов так и не мог выйти. В Демоне он возвеличил «с небом гордую вражду», и в этом потрясающая мощь и обаяние образа: Демон великий дух, а отнюдь не мелкий, коварный бес. Однако Демон и символ, аллегория равнодушия к людям.

Почти сверстник Тургенева, он был моложе Гоголя и Гончарова, только на семь лет старше Достоевского и на четырнадцать – Льва Толстого, современника Максима Горького, когда его настигла смерть у подножья Машук.

Не случайно утверждал Достоевский, что Лермонтов мог бы стать «печальником народного горя», ибо преклонялся перед народной правдой.

По определению Белинского, «поэт русский, народный», Лермонтов протестовал против гнусных порождений имперской России и имел «сочувствие ко всему человеческому». Поэт делал крайне пессимистический вывод: «будущее иль пусто, иль темно». Он утверждал, что его поколение состарится под бременем познания и сомнений, что оно иссушило ум бесплодной наукой.

Лермонтов – поэт, неудовлетворенный жизнью и деятельностью своего поколения:

«Толпой угрюмой и скоро позабытой
Над миром мы пройдем без шума и следа,
Не бросивши векам ни мысли плодовитой,
Ни гением начатого труда»

(«Думы)

«Эти стихи писаны кровью, – говорит Белинский, – они вышли из глубины оскорбленного духа: это вопль, это