Своеобразным отражением социально – исторического мировосприятия поэта, отчетливого ощущения непрочности окружающей действительности, колеблемой «бурями» и «тревогами», и двойственного отношения к ней – притяжения и отталкивания – являются космические темы и образы тютчевской философской лирики.
В основе мироздания, по глубокому убеждению Тютчева, лежит «древний хаос». «Внешний мир» – это только «златотканный покров», накинутый на «безымянную бездну». Ночь, являющаяся в глазах Тютчева разоблачением хаоса, одновременно и страшит и манит к себе поэта.
Подобно тому как в «минуты роковые» истории он напряженным взором старается уловить сокровенный смысл ее «высоких зрелищ», так ночью, когда ему кажется, что он стоит «на краю земли», «немощен и гол, лицом к лицу пред пропастию темной», он стремится заглянуть в бездонные тайники космической жизни.
И, как пушкинский Вальсингам, герой «Пира во время чумы», Тютчев умел обретать «неизъяснимы наслажденья» в бездумных сетованиях полночного ветра, «в одичалой бездне вод», «Среди громов, среди огней,// Среди клокочущих страстей// В стихийном, пламенном раздоре» – всюду, где оживал, «шевелился» и рвался наружу «родимый хаос». В этом влечении Тютчева к изображению «стихийных споров» в природе и в человеческой душе – одна из отличительных особенностей его лирики, обусловленная все той же привычной для мироощущения поэта «внутренней тревогой».
Только поэт, действительно веривший в таинственную жизнь природы, мог с такой страстностью и убежденностью утверждать:
Представлением о всеобщей одушевленности природы порождены характерные тютчевские образы. У него полдень «лениво дышит», небесная лазурь «смеется», осенний вечер озарен «кроткой улыбкой увяданья», солнечный луч будит спящую девушку «румяным, громким восклицаньем».
Тютчева принято называть «певцом природы». Таким он предстает перед нами и тогда, когда стремится философски осмыслить жизнь вселенной, и тогда, когда пишет как бы небольшие «этюды с натуры», запечатлевая в них конкретно – зримые приметы внешнего мира («Вечер», «Утро в горах», «Успокоение», «Песок сыпучий по колени…»).
Некрасов поставил в особую заслугу Тютчеву «живое, грациозное, пластически – верное изображение» внешнего мира и указал на умение поэта подмечать в нем «именно те черты, по которым в воображении читателя может возникнуть и дорисоваться сама собою данная картина». Достигает этого Тютчев различными художественными средствами.
Зоркость художника поэт обнаруживает уже в стихах заграничного периода. Зрительное впечатление от сгущающихся сумерек очень точно передается им в строках:
Но в не меньшей степени обладал он и тонкостью слуха. По мере того как потухает день, отчетливей становятся звуки природы, и поэт подчеркивает это, говоря:
