заработали больше четырёх тысяч каждый за неполных две недели!
И это не считая другого дефицита, а ведь даже мебель можно было неплохо пристроить. Господин Батурин, отвечающий за финансы в структуре Сан Саныча, был или не в курсе истинного положения вещей, или ему было похрену, но цены были кем-то, возможно им самим и утверждены, а вот почём товар уходил реально он, судя по всему, не интересовался. Тут было важно не перегнуть палку и помнить, что именно сгубило одного фраера. На товаре наживались все, в том числе конечные реализаторы, и их тоже нельзя было лишать дохода, так что от потоков лишь отводились ручейки, и Стас, будучи умным и ушлым человеком, не лез в кухню на местах, получая за это, я уверен, свой откатец.
Вот и вышло, что к моменту выписки моей ненаглядной я решил аж почти все проблемные вопросы, и квартиру нашёл, и финансовое положение укрепил и узнал, как можно без проблем перевести Марию в Вышинский, минуя обязательный год отработки.
— Это по поводу? — задала девушка вполне логичный вопрос, когда я появился в её палате с коробкой конфет (уже местных), бутылкой самого настоящего французского шампанского (трофейного), двумя хрустальными фужерами и небольшой бархатной коробочкой.
— Я… немного волнуюсь, — проглотил я комок в горле, ибо и впрямь волновался.
Затем сделал глубокий вдох, опустился на колено и, протягивая коробочку, спросил:
— Мария Невская, ты выйдешь за меня замуж?
— Абалдемон! — воскликнула Маша, доставая из коробочки настоящее колечко с бриллиантом.
Тоненькое и изящное, хотя камень был довольно приличного размера. Главное, чтобы подошло! Ну и чтобы согласилась, конечно…
Коварная красотка надела его на безымянный палец (слава богу, я угадал с размером!), вытянула вперёд кисть, оценивая украшение, затем сложила руки на коленях и ответила:
— Я подумаю.
— Я, конечно, не тороплю, у тебя есть, — я посмотрел на свой хронометр, — примерно четыре часа.
— А что потом? — изумлённо подняла она брови. — Заберёшь кольцо назад?
— Э-э, не знаю, как у вас в слое, а у нас было так, — решил я немного приврать, — если девушка взяла кольцо, то это означает практически «да».
— Да-а? — она опять уставилась на украшение. — Это бриллиант?
— Меня уверяли, что да, стекло царапает, так что я почти уверен.
— Хм-м, — она деланно нахмурила брови, — ну надо же, и шампанское? Да ты прямо всерьёз, да?
— Да, — честно ответил я.
— Но ты же меня совсем не знаешь! Может, я ужасная стерва?
— Я справлюсь, — заверил я её.
— А может у меня невыносимый характер и я лишь искусно маскируюсь под паиньку?
— Кое-что про твой характер я уже понял, — сообщил я.
— И? — бровки снова поползли вверх.
— И мне нравится то, что я понял.
— Я ещё не умею готовить, то есть умею кое-что, но не люблю, — сообщила она после небольшой паузы.
— Менуточку! — теперь уже я картинно возмутился. — То есть я без борща остаюсь, что ли?
— А почему без борща? — засмеялась она, демонстрируя передние зубы, чуть более крупные, чем остальные.
Что её совсем не портило.
— У нас считалось, что настоящая женщина должна уметь готовить борщ, это, типа, залог крепких семейных отношений.
— Ой, не могу! — захохотала она. — У нас это были… А я не поняла, ты даму шампанским не будешь угощать, что ли?
Что в её реальности заменяло хорошей жене борщ, я так и не узнал.
— О! Неплохое, — оценила она напиток, когда улеглась пена, и мы сделали по глотку.
Затем она поставила фужер на шаткую тумбочку, положила мне руки на плечи и, глядя прямо в глаз, произнесла:
— Я выйду за тебя замуж, Константин Нагорнов, если ты пообещаешь мне две вещи.
— Всё, что угодно, — ответил я, чувствуя, что сердчишко забилось сильнее.
— Никогда меня не обманывай и не предавай.
— Никогда! — поклялся я и скрепил обет поцелуем.
— Абалдемон! — снова издала Маша восторженный вопль, когда я на руках внёс её в наше новое гнёздышко.
Перед дверью, правда, драгоценную ношу пришлось опустить, потому что внести, не зацепив косяк головой или ногами, я бы не сумел, слишком
