Станислав лишь воздел очи горе.
— Ясно, — хмыкнул я. — В общем, я в курсе, из-за чего тебя прессуют, собственно, мы с Димой тоже под раздачу попали из-за этого же. Там про меня-то чего говорят?
— А ничего, — пробормотал, морщась, Стас.
— Что, совсем?
— Ну, что ты к адаптантам в плен попал, больше ничего.
— В пле-ен? — протянул я. — Вона как? А остальные чего, Крысин, там, и прочие?
— Так погибли они, — Стас, такое ощущение, не совсем понимал, что я хочу узнать. — Вы же в засаду попали, так?
— Так, — усмехнулся я, — только вот в чью? А про Миронова чего? Кипишь, наверное, страшный был?
— А при чём тут Миронов? — спросил Станислав, чем несказанно меня удивил.
— А что, ты хочешь сказать, с ним всё «хоккей»?
— Не, ну ты вообще, что ли, из леса не выходил? — удивился бывший узник. — Миронова убрал Салихов, он же МГБ курировал, вот генерал и решил устранить «око». Видать, крепко они там чего-то не поделили. Его арестовали и уже, насколько мне известно, расстреляли. И вообще, ты-то здесь при чём?
Вот оно что! Ну надо же, быстро сориентировались, мрази.
— А при том, Стасик, что это наши Мирона завалили. Они и Диму убили, и меня хотели, только тут у них облом небольшой вышел, — сообщил я спасённому.
Стас недоверчиво уставился на меня сквозь стёкла очков, даже глаза-щёлочки чуть больше открылись.
— Гонишь!
— Ага, гоню, так гоню, что аж месяц в лесах живу. Не, дружище, вам версию для лохов скормили, а на самом деле всё иначе было.
И я рассказал как. Не знаю, поверил ли мне Станислав, но зёрна сомнения в его душе явно посеял.
— А ведь возможно. Ходили слухи, что тебя в городе видели то ли в тот же день, то ли на следующий, — пробормотал, наконец, он.
— В этот, Стас, в этот, я чудом вырвался тогда. А эти мрази видишь как всё обставили. Нас с Димкой за делишки наши, — я сделал движение пальцем туда-сюда, чтобы обозначить чьи именно делишки, — хотели в жертву принести. Но… Не вышло.
— Так а Мирона они как заманили? — не поверил, видимо, до конца, парень.
— Ну, тот до юношей был охоч, — Стас, что удивительно, кивнул головой. Видимо это не было особой тайной.
— Заразили голубым триппером и повезли «лечить», — это слово я выделил жестом.
— Нихера себе, во Саныч даёт, — уважительно отозвался его бывший пленник.
— В общем, такое дело Стасик. Я господину Ромодановскому и его шобле наипервейший враг теперь, они очень дорогого мне человека убили, и друга моего, и меня хотели. Так что я, если хочешь, гурон на тропе мести. Знаешь кто такие гуроны?
— Знаю. Ты бы побрился, что ли, а то у индейцев, вроде, бород не было, — усмехнулся Стас, и тут же скривился от боли.
Это да, я как тот Иван — «вот он вышел на болото, весь оброс как партизан»* [*Цитата из панк-оперы «Кащей Бессмертый» (1994 г.), вошедшей в одноимённый альбом российской рок-группы «Сектор Газа»].
— А кого они ещё грохнули-то? — спросил Станислав после непродолжительно молчания во время которого каждый из нас заново переживал те события.
Я, так во всяком случае, точно.
— А жену мою, — просипел я, потому что в горле застрял внезапно возникший ком.
Стас странно глянул в мою сторону, сверкнув стёклами в свете костра.
— Я ничего такого не слышал, — пробормотал он.
— Ну понятно, вам-то это зачем знать. Но мне теперь только месть осталась, понимаешь? И посему, любой враг Ромодановского для меня друг априори. И я не втягиваю тебя в свою войну, более того, я попробую тебе помочь выбраться отсюда. Но в обмен запрошу как минимум информацию.
Вместо логичного вопроса — «какую информацию?» — Стас спросил:
— Отсюда это откуда?
— А? — не понял я.
— Ты говоришь, поможешь выбраться отсюда. Это ты что имеешь ввиду?
— А, это! Это отсюда, то есть из благословенной Вышинской, мать её, народной республики. А ты думал отсюда? — я описал пальцем дугу в воздухе. — Тут брат, увы, я не помощник. Говорят, нет отсюда выхода. А вот за пределы так называемой страны я тебя попытаюсь вывести. Но и ты мне помоги.
— Помочь в чём? — несколько шепеляво спросил молодой человек.
