— Наверное, — пожал я плечами.
— На будущее, — посоветовал боец, одетый, в отличие от офицера, в натуральную пожарную униформу, только без каски.
И на поясе у него вместо топора висели подсумки для магазинов, а ещё на спине у каждого из «огнеборцев» был небольшой рюкзак, из которого торчал толстый провод в чёрной резиновой изоляции. Провод шёл как раз к подствольному фонарю, которые «пожарники» сейчас выключили. Аккумуляторы они там, что ли, таскают?
— На будущее, если уж бить, то так чтобы не встал. Дрыном, кирпичом, чем угодно, но вали наглухо. Иначе никак. Но лучше — беги.
— Понял, спасибо, — поблагодарил я.
К счастью, сумка моя, висевшая на спинке стула, не пострадала, как и её содержимое, хотя и свалилась на пол, и мы, расписавшись в протоколах и заплатив по счёту (!) потопали домой.
— Ну ты дал стране угля! — то ли восхитился, то ли осудил Дмитрий мой, как я теперь понял, опрометчивый поступок.
— Да я ж не знал! — снова начал я оправдываться.
— Хорошо, что обошлось всё, — заметил мой приятель. И тут же сообщил: — А Зинуля-то запала на тебя!
— С чего ты взял? — немного удивился я.
— Да чтобы она про кого-нибудь меня спросила? — воскликнул Дима. — А тут! Да, кто, да откуда, да куда устроился? А, Кость?
Он дружелюбно пихнул меня кулаком в бок.
— Да ладно, — отмахнулся я.
— А, я понял, не в твоём вкусе, да?
— Ну, типа того, — не стал я вдаваться в подробности.
— Эх, а я бы загнал ей пару раз, — мечтательно произнёс он и тут же засуровел. — Тебя на счёт баб предупреждали тут?
— Э-э, нет, — покопался я в памяти, — только что ПМС годами может длиться.
— Это понятно, а о главном, конечно, не сказали! Короче, с презиками тут беда. Они как бы и есть, но… В общем, по ощущениям, всё равно что через трусы и колготки разом.
— Резинотехническое изделие номер два? — хмыкнул я.
— Не, это не наши, импортные, или немецкие, или американские.
— Погодь, а импорт тут откуда? — изумился я.
— Так с войны, — Дима снова с сочувствием глянул на меня. — Или у вас ленд-лиза не было?
— Был, — с сомнением ответил я, — но что-то не помню, чтобы презервативы нам гнали.
— Так они так, заодно, у амеров они в сухпай входили, ну и от немцев трофейные, типа. В общем, про залёты ты в курсе?
— Это что забеременеть сложно и… не желательно?
— Ага! Тут предохраняется кто как умеет. Но нельзя забывать о ЗППП* [*ЗППП — заболевания, передающиеся половым путём]. Сам понимаешь, народ попадает разный и есть о-очень специфичные болезни. Лечение дорогое, сложное и не каждому по силам.
Я прикинул уровень тогдашней отечественной медицины и засомневался, что оно, лечение это, вообще тут возможно. Хорошо, если пенициллин есть.
— И как же лечат?
— А у Тьмы! — огорошил меня Дима.
— В смысле?
— В прямом. Тебе про самый главный эффект Тьмы не сказали ещё? Нет? Ну так вот. У Тьмы время течёт иначе и кое-где даже и вспять.
Я с сомнением посмотрел на приятеля.
— Вспять это как?
— А вот так. Никто не может понять. Может, Милославский покойный знал, но… Да, сразу скажу — покойников не оживляет, не надейся.
Уж не знаю, откуда он взял, что я решил поднимать умерших, на самом деле меня другое интересовало.
— То есть там, типа, омолодиться можно?
— Можно, — убеждённо кивнул он, — можно омолодиться, можно вылечить рак, можно вылечить «венеру» любую, даже, хе-хе, мужские проблемы поправить. Никакое йогимбо не понадобится.
Слово было смутно знакомым, потом вспомнил — «Йохимбе»! То ли БАД, то ли предшественник Виагры, был у нас на прилавках годы в девяностые, наверное.
— А тут и это есть? — удивился я.
— Не, это у нас было, самый сильный препарат, его запретили потом, мужики не выдерживали, мотор, — он постучал по
