— Так и в чём проблема? — снова не понял я.
— Во-первых, — разогнул Дима указательный палец, — Тьма далеко, триста вёрст почти. Во-вторых — чем ближе к Тьме, тем сильнее воздействие, но это, как сказать-то? Короче, надо минимум километров на десять подъехать. И тут уже начинается воздействие.
— Лечение?
— Лечение тоже, но, — Дима покрутил кистью у виска, — давит она, понимаешь. На мозг давит, на душу, выть хочется, и бежать, бежать без оглядки. И это на всех, не только на тебя же! То есть, прикинь сколько денег нужно заплатить людям, чтобы добровольно ждали, пока у тебя хрен нормально заработает, не сломались, не бросили тебя, а вывезли оттуда, да ещё и защитили, случай чего.
— А защитили от Тварей?
— От Тварей, от адаптантов. Я один раз там был и скажу тебе так — ну только за о-очень большие деньги снова поеду. Вот, если мародёрить там, то тогда…
— А оно стоит? — засомневался я снова.
— Ха! Спрашиваешь? У Тьмы весь цимус! Ну, что адаптанты не разграбили. Они же как люди типа, только другие, наоборот, негативы, короче. Но так всё как у людей, и из винтовок палят, и из пулемётов. И хлеб сеют, и пашут. Но их мало, адаптантов этих, а пустой земли много. Тем более, что у нас Тьма отступила.
— Это как? — стало мне интересно.
Про это на инструктаже тоже не говорили.
— Тьма не стоит на месте. Она, ну, типа ледника, что ли, прёт с севера, медленно, иногда по километру в год, но иногда и отступает, причём сильно, вёрст на пятьдесят разом. И вот там нетронутого добра видимо-невидимо! Прикинь, оно же всё как новое, муха не сидела (Дима использовал более сочную идиому)! Ну, не догнал? Время назад идёт, понимаешь?
Он даже пальцем изобразил движение стрелки часов в обратную сторону.
— Всё, что сгнило под дождями, заржавело и испортилось, снова как новое! Тачку прямо там можно завести и уехать! Вот где Клондайк! Но…
Тут он с досадой впечатал кулак в ладонь.
Я его восторгов по поводу грабежа чужого имущества не разделял, так что вернул разговор к истокам.
— Так что там с женщинами-то?
— Что? А! — вспомнил приятель. — В общем, я чего хотел сказать. Ты осторожней с этим делом, если не уверен, то лучше не это… Ну, ты понял, короче.
— Понял, спасибо что предупредил.
Вот уж действительно, не хватало ещё экзотическую форму сифилиса подхватить.
— И ещё, Кость, — придержал он меня, когда до общаги оставалось метров десять, — ты бы бабками не сверкал. Не, народ у нас в комнате нормальный, крысятничества нет, но… сам понимаешь, общага, замок плёвый. В общем, ты, как завтра расчётку и полис на работе получишь — иди в банк, в обед сходи прямо, не поленись, у нас там отделение есть, всё равно завтра первый день, балду пинать будешь. В общем, заведи книжку и бабки положи, оставь, я не знаю, сотню. Если что, снять всегда можно.
— Ладно, спасибо, так и сделаю.
— Ага, ну давай, — подтолкнул он меня в поясницу, — пошли знакомиться с соседями.
Соседи были уже «дома» и в комнате сразу стало тесно. Тут и так было не сказать, что очень свободно, но это было именно общежитие, не перестроенное или переделанное здание, а натуральная общага Рабфака. Первый этаж предназначался, как мне объяснили, семейным, раньше, разумеется, а второй — холостякам. Понятие семьи здесь, в отсутствии детей, несколько нивелировалось и о «ячейке общества» уже никто не говорил, да и нелепо было бы пускать сюда парочки. Так что сейчас тут ютилось, в общей сложности, человек шестьдесят, наверное. Внизу уже действовал «особый режим», ответственный за который был комендант — вооружённый револьвером пенсионер по имени Антон Степанович. Нам посветили в глаза, затем железная дверь отворилась и мы, предъявив картонные документы, были милостиво допущены до своих коек. В общаге было шумно, где-то бренчала гитара, слышался громкий хохот, и сильно несло табачищем. Несмотря на предупреждающие грозные надписи «НЕ КУРИТЬ!».
К чести соседей, в нашем «нумере» накурено не было, Дима кстати, тоже следил за здоровьем. Моя койка, естественно, находилась прямо напротив входа, на самом, так сказать, неудобном месте, но что делать — я тут последний появился. Через тумбочку от неё, рядом с окном была кровать, которую занимал мужчина лет сорока пяти, представившийся Михаилом Мартыновичем. Невысокий, с заметным животиком и странно непропорциональными кистями рук, словно он работал ими всю жизнь и они распухли и удлинились. Но вот рукопожатие было неожиданно вялым. Напротив него, на самом «козырном» месте ночевал угадайте кто? Ну а через проход от меня жил четвёртый наш сосед — Андрей. Так и буркнул угрюмо — Андрей, и тут же упал на кровать, углубившись в чтение. «Пятнадцатилетний капитан» Жюля Верна, прочитал я на обложке. Надо же, тут и книги есть. Внешность у Андрея была под стать характеру. Или настроению. Лет тридцати пяти, наверное, чуть выше среднего роста, обычного телосложения, тёмные волосы, сведённые в постоянную складку чёрные густые брови, довольно длинная щетина, тоже чёрная и от того более заметная, да и сама кожа смугловатая, может у него в роду цыгане
