разумная плазма, разумное антивещество… Я хочу знать, с кем вы установили контакт. Потому что теперь я не сомневаюсь, что «Янус» существует именно для этого.
Сумароков склонил голову набок. Как собака, когда прислушивается, подумал Борислав.
– Интересная постановка вопроса. А если я вам ничего не скажу? И просто принудительно эвакуирую обратно на Радугу?
– Я не смогу этому никак помешать. Хочу только сказать, что сигнал тревоги по нуль-связи я отправил шесть часов назад. Это означает, что спецгруппа КОМКОНа уже на Радуге. И ждет моего отчета. – Он сел поудобнее. – Видите ли, когда я отправлялся, мы договорились о трех видах сигналов, взяв за основу старые земные морские коды. Три буквы «S» там означали вражескую подводную лодку, три буквы «Q» – вспомогательный крейсер, и три буквы «R» – линкор. Разная степень угрозы. Можете догадаться, какой код я отправил? И как, по-вашему, будет реагировать КОМКОН – оба КОМКОНа, – узнав, что вы обнаружили чужую агрессивную цивилизацию – и скрыли контакт с ней? Я – ваш последний шанс решить проблему миром. Советую над этим подумать. Если я вернусь с сообщением, что вы готовы к диалогу – меня еще послушают… Или, может, вы собрались уйти? В это ваше параллельное пространство? Или в параллельное время? Насовсем? Что-то я сомневаюсь. Ну, если вы решили это делать, то делайте, пока я не могу помешать. Но если все-таки нет – то не творите глупостей, пожалуйста. Даже если у вас есть кто-то во Всемирном совете – да, я и такого не исключаю – но не уверен, что он вас поддержит…
Сумароков молчал, цепко уставясь Бориславу в глаза. Думал. Прикидывал что-то.
Борислав почувствовал себя увереннее.
– На всякий случай: если я отсюда не вернусь… Не морщитесь. Я не предполагаю, что лично вы способны на убийство, но ведь при крайних обстоятельствах люди иногда идут на крайние меры… Так вот, в этом случае система Радуги будет закрыта и подвергнута карантину. Все полеты в нее и из нее будут приостановлены, все нуль-порталы – заблокированы под любым предлогом. И сюда прибудет авральная команда. Но до такого ведь не дойдет?..
Сумароков молчал.
– Антон Павлович, поймите: игра сделана. Дальше скрывать то, что произошло, у вас в любом случае не выйдет. А я вам предлагаю относительно почетный выход.
Теперь они молчали оба. Борислав не считал нужным торопить собеседника. Сумароков – не дурак и не юнец, он уже наверняка отбросил все нереальные варианты. Пусть додумает.
– Аварию вы устроили специально? – теперь голос Сумарокова был чуть надтреснут.
– Да. Я решил, что это самый быстрый способ к вам попасть.
– А если бы вас не подобрали?
– Я рискнул.
Борислав только сейчас заметил, что глаза у Сумарокова ярко-голубые.
– Антон Павлович…
– Да, – Сумароков встал. Видимо, он привык расхаживать взад-вперед во время своих семинаров. – Хорошо. Я не могу сейчас спросить Робийяра, но, похоже, вы правы… Лучшего выхода нет. И время что-то решать – наступило… Скажите, – он остановился и повернулся. – А вы сами не боитесь?
– Боюсь, – сказал Борислав. – Но неизвестности я боюсь еще больше.
Сумароков резко кивнул и сел.
– Итак, кто они?
Сумароков медлил с ответом. У Борислава возникло чувство, будто перед ним дверь. Маленькая тяжелая чугунная дверь, которая очень медленно открывается, открывается, открывается…
11 июня 97 года
Звездолет «Руслан»
– Борислав, вы знаете, что такое вариохроника?
Теперь Сумароков был спокоен и печален. В зале совещаний «Януса», куда они прошли из палаты, никого не было.
– Э… Видимо, нет.
Сумароков вздохнул.
– Кто вы по образованию?
– Я историк.
