б.Но РЫЦАРИ даже не матерятся.Он даже не крикнул: – «Нашла дурака»! А просто – выдал некую информацию,Пальцем энергично повертев у виска.Ранее был телеграф или рация,Но быстротечен поток времён —Нынче откуда берут информацию?Есть телевизоры, есть телефон,Есть и компьютер, и многое разное,Сколько возможностей шлёт Интернет!Но вот у рыцарей времени праздногоЭто использовать – попросту нет.Рыцари суть благородство безмерное,Сердце открыто, душа широка,А выдают информацию верную,Пальцем обычно вертя у виска.Но даже рыцарь – душа безмятежная —Глазки потупив, смущаясь слегка,Вовсе не знает: поймут ли сердешного,Если лишь пальцем вертеть у виска.Рыцарь – ведь он же всегда в одиночествеДамы прекрасной защитник и раб,Ну а порой в харю плюнуть-то хочется,Рыльце б начистить гнуснейшей из баб,В морду бы дать, слово б выдать обидное,Да матерком бы приправить слегка,Но воспитание! – вещь очевидная —Можно лишь пальцем вертеть у виска.2009
Гиппопотамы
Вот бегемот. Он вылез из болота.Он раскрывает пасть, как чемодан.Другое имя есть у бегемота, —Он всем известен, как гиппопотам.И если по ночам гремят «там-тамы»,У жителей не танцы на уме,Понятно, – к ним идут гиппопотамыВ кромешной, жаркой, многозвёздной тьме.А вот когда последний литр бензинаПоследний засосёт автомобиль,И рухнут небоскрёбы и плотины,И всех нас занесёт забвенья пыль… А вот поэт – не из болота вышел,Он не какой-то там гиппопотам,Он рифмы звон душой своей расслышал,А не гремящий в Африке «там-там».Стихи писать – не пляски под «там- тамы»,Писать поэмы – не дрова рубить,И пусть летят к чертям гиппопотамы,Им недоступно: «Быть или не быть».Но и когда последний литр бензинаПоследний засосёт автомобиль,В поэта влюблены Марины, Зины,Поэту не грозит забвенья пыль.И пусть идут, идут гиппопотамы,Поэт напуган? – полное враньё — Стихотворенья для Прекрасной дамыНе сгинут, не уйдут в небытиё.Пусть раскрывают пасть, как чемоданы,Поэт же упакует чемоданИ, вопреки коварству и обману,Умчится в даль – но нет, не в Магадан.Помчит на юг и, Солнцем опалённый,Повергнет бегемотов в пух и прахИ, в сотню женщин пламенно влюблённый,Покажет всем поэзии размах.И, в Африку влюблённый, как мальчишка,Примчит, всем катаклизмам вопреки —В Руанде будут знать – поэт МартышкинВоспел закат и золото реки.Закат пылает, золотом зажжённый,Не страшен барду бегемотов ход,И упадёт, поэзией сражённый,К его ногам последний бегемот.2009
Афродита
…Как древняя умная рыбаЯ вылез из Красного моря.В плывущем мареве синемСтою на жёлтой косе.На берег, солнцем залитый,Он вылез из моря с тоской,И выплыла АфродитаНавстречу из пены морской.Она предстала, как глыба,Вступившая в солнечный свет.…Как древняя умная рыбаГлядел на неё поэт.На берег, жарой обожжённый,Шагнула она на причал.Поэт, красотою сражённый,Смотрел на неё и молчал.Он вылез из Красного моря,Уплыв от невзгод и проблем,И вдруг, словно рыба – вот горе —Он стал неожиданно нем.Как умная рыба, он вскореОдумался, тяжко вздохнул,Стремительно в Красное мореНе глядя, обратно нырнул.И волны дразнили качаньем,И звали в просторы свои.…Бывает, за рыбы молчаньемСкрывается мудрость змеи.Но истина сердцу открыта —Не станет ему дорогaЗаморская Афродита,Как родины берега.2009
Картотека
Затем, в назидание следующему веку,Поскольку в учёте недопустим ералаш,Составьте себе небольшую картотекуС перечнем Людмил, Тамар и Наташ.Когда родился наш поэт Мартышкин,Он сам себе сказал: «Творить пора!»И с той поры не прекращали книжкиВсё выходить из под его пера.В библиотеках сотрясались фонды,И это есть не сон и не мираж,Когда его стихи про анакондуПроизвели сплошной ажиотаж!При нём всегда и рифма, и смекалка,А также самобытность и кураж,Когда он пишет про свою Русалку,А также про Людмил и про Наташ.И мир ему предстал милей от века,Хотя и прежде был довольно мил,Когда Мартышкин создал картотеку,Перечисляя Оль, Наташ, Людмил.И с той поры написано немало,И с той поры немало лет прошло,А картотека только возрастала,Как мастерство поэта возросло.О, Боже мой! Меня сведут с
