– Вы осмеливаетесь записывать разговор со мной? – Осока шевельнула бровью, и наместник вздрогнул.
– Моя ошибка, записывающее устройство работало на совещании, я позабыл его остановить, – пустился он в объяснения.
– Хорошо, что я своевременно обратила внимание, – в голосе Осоки промелькнуло что-то похожее на участие, ледяное участие, я бы сказал. – Иначе пришлось бы сделать вывод, что Вы намерены передать кому-то содержание нашей беседы. И возник бы вопрос – кому…
– Больше не повторится, леди…
– Надеюсь. Теперь к делу. Мы получили информацию, что вашей службой безопасности раскрыта ячейка заговорщиков, состоящая из преподавателей университета.
– Да, преподаватели и научные работники. Знаете же, эта паршивая интеллигенция всегда чем-нибудь недовольна.
– Не первый случай в моей практике, – соизволила слегка кивнуть Осока. – Однако…
Она сделала паузу, и наместник тоже не решался нарушить молчание.
– …как я вижу, Вы человек неглупый, – продолжала моя подруга. – И понимаете, что преподаватели – не просто какая-то там интеллигенция.
– Да-да, они имеют влияние на умы молодёжи! – подхватил наместник. – Вы ведь об этом, Леди?
– Именно об этом. Сколько преподавателей в раскрытой вами ячейке?
– Трое… нет, четверо из пяти. Эта дамочка Тано не работает на факультете, но читает лекции.
– Прелестно, – Осока буквально выплюнула это слово. – Вот как мы поступим. Всех пятерых доставьте на мой корабль. С ними поработает Инквизиция. Офицер! Обеспечьте сопровождение! А я желаю побеседовать с героями, раскрывшими заговор. Кто они?
– О, представьте, местные тогрута. Обычно этот народишко просто «овощи»… о, прошу прощения, – наместник сообразил, что гостья сама относится к тому же виду, и стушевался.
– Я родилась на Киросе, – не моргнув глазом, солгала Осока, – можете не стесняться.
– Да, так вот, большинство из них довольно инертны и не желают сотрудничать с властями, но эти двое поступили как подлинные патриоты Империи…
– … и заложили ближних своих, – закончила Осока. – Похвальное рвение.
Двое тогрутских иуд были доставлены в кабинет наместника через четверть часа. Осока внимательно посмотрела на них, словно на редких гадов в террариуме, и неожиданно предложила обоим лететь с ней в систему Чампала, дабы лично дать показания в военном суде и получить приличествующую деянию награду от Империи. Старший из двух доносчиков, ректор университета, оказался тёртым калачом. Он тут же переложил все заслуги на плечи своего более молодого коллеги и принялся убеждать Осоку, что лишь довёл информацию последнего до соответствующих инстанций, где же тут героизм?
– Вы бескорыстны, – молвила Осока. – Что ж, думаю, решение можно изменить. Со мной полетит лишь один. А Вам, почтенный, я окажу честь, позволив сопроводить меня до корабля.
На посадочной площадке Осока задержалась у трапа. Спидер с арестованными и конвоем ещё не прибыл, и она продолжала начатую в экипаже светскую беседу с наместником. Ректору было весьма неуютно в таком обществе, а молодому доносчику и подавно, он уже понимал, что домой его не отпустят.
– Вот и тюремный спидер, – с явным облегчением сказал наместник, кивая на приближающийся летательный аппарат.
– Отменно, – отозвалась Осока. – Ожидание начало меня утомлять. Старший инженер, – сказала она в комлинк, – как только капитан поднимет арестованных на борт, закрывайте люки.
– Да, моя леди, – отчеканил Сакис.
– Прощайте, наместник. Хорошая работа.
Натуа, не особо церемонясь, подтолкнула младшего из доносчиков к трапу. Осока зашагала следом, даже не обернувшись на спидер, из которого местные полицейские и троица наших ряженых выгружали арестованных. Двое мужчин, две женщины и существо, лицом похожее на зверя и на птицу одновременно. Одежда у всех измята, на запястьях мужчин пластиковые путы. Чужак прихрамывал на одну ногу, его поддерживал скованными руками мужчина-тогрута. Ту, ради кого мы прилетели сюда, я узнал сразу и безошибочно. У неё был немного иной разрез глаз с выше приподнятыми наружными уголками, зато все остальные черты лица Осока однозначно унаследовала от матери: и очаровательный круглый кончик носа, и губы, и форму скул и подбородка. Белые линии в середине лба были не угловатыми, а плавно изогнутыми, словно «индийские огурцы» на земных тканях, но точно так же образовывали между собой ромбический контур. Профессор Ирис Тано распрямила спину, выйдя на площадку, поднесла руку к глазам и посмотрела в небо. А когда соплеменник-полицейский грубо толкнул её в спину, оглянулась так, как смотрят в трамвае на мелкого хама, распихивающего локтями других пассажиров. Козёл, возмущённо подумал я, и даже с рогами. Выйти бы и заехать в морду, жаль, времени нет.
Спасённых разместили пока на нижней палубе. Мы с Пятернёй быстро освободили руки мужчин от стягивающих пут. Медицинский дройд Падме по имени Герхард, поскрипывая сочленениями, занялся ногой мохнатого существа.
– Вы ведь не имперцы, – обведя нас внимательным взглядом, сказала Ирис. Я отрицательно покачал головой:
– Нет, профессор, не имперцы. Мы вас выкрали.
