– Положительно, мне стоит летать с вами почаще, – сказала Рийо.
Вечером того же дня я ненадолго отлучился в умывальник почистить зубы, а когда вернулся, увидел, что Осока делает что-то с замками на откидной спинке-полке.
– Помочь? – спросил я.
– Нет, я уже вспомнила, как тут что. Вот так и вот так, – обойдя койку с длинной стороны, Осока потянула её на себя, и та с тихим щелчком вдруг выехала на середину каюты, двигаясь по скрытым под ковролином пола направляющим. А спинка потянулась за ней, образуя широкую двуспальную кровать.
– О? Мне такая конфигурация нравится гораздо больше, – сказал я.
– Да, смотри, как много места! – подруга ловким взмахом рук расстелила простыню, встала коленями на кровать, заправляя края. Подняла голову, пристально посмотрела на меня и с какой-то особенной интонацией произнесла: – Иди сюда…
Чертовски хотелось броситься к ней сломя голову, но я решил проявить ещё капельку выдержки и спросил с толикой издёвки в голосе:
– Ты не слишком торопишься? Может, подождать ещё годик-другой?
– Да тебя жалко. Уже целуешься со всякими ситками.
– Во-первых, ситка бывшая, а во-вторых, как было устоять? Знойная женщина, мечта поэта…
– Сейчас получишь, – честно предупредила Осока.
– Что именно? – и я поцеловал её с твёрдым намерением на этом не останавливаться.
Какими словами можно описать это? Бывают женщины темпераментные, бывают горячие, как огонь – сам не встречал, но мне рассказывали. Бывают лениво-снисходительные, «ладно, так уж и быть», бывают и такие, которым всё равно, или же они делают вид, что всё равно. Здесь же… Лучше всего вообразить себе реку. Воду легко расплескать даже ладонью, волны ласковы и нежны, и в то же время, за ними таится невероятная мощь, способная обтесать гранитную скалу. А течение, вначале, казалось бы, медленное, тянет тебя с огромной силой, и, когда попадаешь в водоворот, с ним не совладать. На краю такого водоворота я и оказался… всего на несколько мгновений. Не успев даже испугаться, что не справлюсь.
– М-м, наверное, я зря откладывала так долго, – сказала Осока, когда всё закончилось. И это было для меня самой лучшей из похвал.
– На чём мы остановились? – спросил я, вспомнив один очень хороший итальянский фильм.6 – Не помнишь? Тогда придётся начать с самого начала…
В общем, выспаться нам удалось лишь к обеду. В результате мы пропустили знаменательное событие – торжественные проводы «Борца» с первой промышленной партией сверхчистых веществ на продажу. Из-за этого за завтраком Падме слегка поворчала на нас за легкомысленность, мол, взрослые люди, а как маленькие, и тому подобное.
– Подумаешь! – отмахнулась Осока. – Нашего неприсутствия никто и не заметил, скорее всего. Тем более, представитель семьи на мероприятии был, да, Эрдени?
– Угум, – с набитым ртом кивнула Тано-младшая.
– Как дети, – вздохнула Падме.
А некоторое время спустя, ненадолго оставшись со мной наедине, сказала:
– Ты молодчина. Очень рада за вас. Пусть хоть у вас всё сложится хорошо.
Решив, что момент удобный, я задал вопрос, беспокоивший меня в последнее время:
– Падме, всё никак к слову не приходилось. Там, на Араге, ты говорила о Тёмной Стороне. Что-то вспомнила?
– Да. Хотя лучше бы не вспоминать. Алекс, меня убил мой собственный муж. Задушил при помощи Силы. И в глазах его в тот момент не было ничего человеческого.
– Но он же и воскресил тебя… – машинально возразил я и тут же, спохватившись, что болтаю лишнее, добавил: – …наверное.
– Не наверное, а наверняка он. Оживление усопших в последнее время было его идеей фикс. Для этого он и на Тёмную Сторону подался. Не буду удивлена, если подобный же эксперимент он проделал с душой своей матери. Я ему говорила, не надо, оставь мёртвых в покое, но он же никогда не слушал. Вот и пусть пеняет на себя.
– Тебе не интересно, что с ним стало дальше? – осторожно спросил я.
– Ни капли. Я и об этом его предупреждала тоже. Либо я, либо Тёмная Сторона. И он опять не послушался. Значит, разошлись, как в космосе корабли, – Падме махнула рукой. – Да что с ним может быть такого, Алекс, ну? Бьюсь об заклад, Палпатин сделал его одной из своих шестёрок. Последний год Республики он весьма ему благоволил. Буквально с рук прикармливал. А мой лопоухий и рад, хвостиком вилял, как домашний питомец.
Следующее её слово угадать было нетрудно, и я, копируя интонацию голограммы, вместе с ней хором произнёс:
– Мужики-и…
– Что ты ржёшь? – Падме попыталась нахмуриться, но у неё не получилось. – Хоть ты признай, что это правда.
– А я разве что говорю?
