— А сколько мне лет, по-вашему, инспектор?
— Хм… — с полминуты Энтория изучал Кайта взглядом, — Я бы сказал, двадцать семь, двадцать восемь. В стандартных годах.
Улыбка стала шире и еще мрачнее.
— В стандартных годах мне через шесть недель исполнится сорок девять.
— Не может быть! Вы старше меня? Но выглядите… Проклятье, только не говорите, что вы — перекрасивший волосы ренегат-Ав!
Капитан Кайт скривился.
— Разумеется, нет! Ав не единственные, кто располагает такими технологиями, знаете ли.
— Но если послушать вашу же пропаганду, вмешательство в человеческие гены — это сделка с дьяволом!
— Да. В Объединенном Человечестве модификация человеческих генов считается тяжким преступлением, — Кайт вздохнул, — По крайней мере, если говорить вкратце.
— А если говорить подробно?
— Вы слышали когда-нибудь о державе, именовавшейся «Республика Силезия»?
— Простите, нет.
Сцепив пальцы, Кайт молча отвернулся к окну. Он таращился в никуда, пока Энтории это не надоело.
— Вы собирались рассказать про Республику Силезия!
— Ладно, будь по-вашему. Силезия, — неохотно заговорил Кайт, — Это государство было разгромлено в Силезианской Войне сто двадцать лет назад. После поражения Силезия как независимая нация перестала существовать, а наши планеты стали частью Объединенного Человечества. Впрочем, и до этого от республики в Силезии не было ничего, кроме названия. В реальности у нас царила военная диктатура в наихудшей ее форме. Несколько тысяч избранных семей составляли военную касту и были фактическими правителями государства, и именно они начали программу генетических улучшений — явно в подражание Империи. Они модифицировали собственных детей, хотя и не так радикально, как Ав, которые изменяют своим детям цвет волос и добавляют этот мерзкий лишний орган шестого чувства. Силезианцы просто немного подкорректировали свою ДНК, чтобы замедлить старение.
— Но вы слишком молоды, чтобы быть одним из тех детей, — заметил инспектор.
— Вы правы. Мой дед получил эти гены и передал их по наследству.
— Тогда что может иметь против вас Объединенное Человечество? Ведь это же случилось три поколения назад!
— Время ничего не меняет. Мое удостоверение личности четко определяет меня, как одного из представителей долгоживущей силезианской расы, а не как человека.
— Резко.
— Вы
— А почему не воспользоваться коррекцией генов?
— Это не дозволено — даже в случае каких-то врожденных заболеваний у ребенка. Фактически, даже генетическое исследование оплодотворенной яйцеклетки считается противозаконным. Поэтому, когда врожденные дефекты проявляются, обычно их уже поздно лечить подобным образом. Это вовсе не значит, что таких людей просто бросают на произвол судьбы. У нас существуют медицинские центры, где любые наследственные заболевания устраняются иными путями. Но в моем случае это, как вы понимаете, бесполезно.
— Ого… — Энтория не мог ему поверить.
— Таким образом, — продолжил Кайт, — я до сих пор холостяк, и, видимо, таковым останусь. Наши гены, скорее всего, умрут вместе с нашим поколением. История силезианцев завершится на мне и немногих других, кто еще остались.
— Весело живете! — Энтория находил все это более чем отталкивающим, — Но это все равно не объясняет, почему вам препятствуют в карьерном росте.
— Забудьте. Вас это не касается.
— Еще как касается, если вы, ребята, намерены править нашей планетой!
— Мы здесь не для того, чтобы править вами. Мы пришли, чтобы помочь вам построить справедливое гражданское общество. Мы ваши друзья.
— А если так, то у друзей не должно быть секретов, — настаивал Энтория.
— Справедливо, — Кайт раздраженно вздохнул, — Видите ли, в Объединенном Человечестве принято считать, что долгоживущая силезианская раса не способна понять истинную сущность демократии. Поэтому я думаю, что мне просто не доверяют.
Подумав над этим, Энтория пришел к выводу, что ему самому следовало бы обо всем догадаться намного раньше. Признание Кайта все объясняло — и отсутствие людей в распоряжении капитана, и то откровенное пренебрежение, с которым к его работе относились его собственные начальники.
